Шипы и лепестки - стр. 20

На веранде главного дома появилась группа людей – потенциальные клиенты. Паркер им что-то говорила, указывая на арку и беседку. Клиентам придется включить воображение, чтобы увидеть изобилие белых роз и буйство глицинии, но Эмма подумала, что и высаженные ею в вазоны анютины глазки, и стелющийся барвинок смотрятся очень мило.

Интересно, будет ли через пятьдесят лет флористка, которая на данный момент еще даже не родилась, прилежно создавать пятьдесят букетов в память о свадьбе жениха и невесты, только планирующих сегодня свое торжество? И будут ли дети, внуки и правнуки так любить их, что захотят устроить им этот праздник?

С тихим стоном – из-за боли в мышцах, изнуренных утренней тренировкой, – Эмма закинула ноги на соседний стул, подставила лицо солнцу и закрыла глаза. Остро пахло влажной землей и мульчей, весело чирикала какая-то птица…

– Нельзя так надрываться. – Эмма вздрогнула и распахнула глаза. Джек? Без единой мысли в голове она смотрела, как он выдергивает завиток спагетти из ее тарелки и бросает себе в рот. – Вкусно. Еще есть?

– Что? О боже! – Эмма в панике взглянула на часы и вздохнула с облегчением. – Наверное, я задремала, но всего на пару минут. У меня еще сорок девять букетов.

Джек сдвинул брови.

– У тебя сорок девять невест?

– Хм. Нет. – Эмма потрясла головой, пытаясь развеять окутавший мозги туман. – Пятидесятая годовщина свадьбы и копия букета невесты за каждый год. А ты что здесь делаешь?

– Приехал за курткой.

– Ах да. Прости, я вчера забыла о ней.

– Ничего страшного. У меня тут неподалеку деловая встреча. – Джек выхватил из тарелки еще один завиток. – Так как насчет салата? Я пропустил ленч.

– Да, конечно. Уж ленч я тебе точно должна. Садись. Я принесу тарелку.

– Отлично, и я не возражал бы против дозы кофеина. Неважно, горячего или холодного.

– Без проблем. – Внимательно глядя на него, Эмма поправила волосы, выбившиеся из-под шпилек. – Ты какой-то взъерошенный.

– Тяжелое утро. И минут через сорок меня ждут на очередной стройплощадке. Ты оказалась между двумя объектами, так что…

– Тебе повезло. Я сейчас вернусь.

Конечно, взъерошенный, думал Джек, усаживаясь и вытягивая ноги. И вовсе не от работы или утренней стычки с инспектором, с которой он справился бы лучше, если бы выспался, а не метался почти всю ночь в постели, пытаясь заблокировать сексуальные грезы о красотке со жгучими испанскими глазами. Любой бы на его месте выглядел взъерошенным. И только мазохист мог воспользоваться идиотским предлогом и явиться за курткой. С другой стороны, кто знал, как соблазнительно выглядит разомлевшая на солнце Эмма?

Он теперь знает. И это не избавит его от бессонницы. Необходимо волевым усилием разделаться с наваждением. Назначить свидание какой-нибудь блондинке или рыжей… несколько свиданий нескольким блондинкам и/или рыжим, и не успокаиваться, пока не удастся задвинуть Эмму обратно в «Запретную зону» и надежно там запереть.

Эмма вернулась с подносом и злополучной курткой.

Джек подумал, что именно от такой красоты у мужчин перехватывает дыхание, а улыбка Эммы – вот такая, как сейчас, – пронзает, как молния. В общем, срочно пришлось мысленно воздвигать знак «Запретная зона».

– У меня осталось немного оливкового хлеба. Очень вкусного. И я принесла холодный кофеин.