Шерли - стр. 12

Разговор оборвался. Некоторое время Мур сидел молча, с озабоченным видом глядя на пламя камина; вдруг он повернул голову и насторожился.

– Что это? – воскликнул он. – Вы слышали? Стук колес!

Встав с места, он подошел к окну, отворил его, прислушался и опять закрыл.

– Увы! Мне показалось, – заметил он. – Это только шум ветра или ручей, вздувшийся от ливня, стремительно бежит по лощине. Я ожидал фургоны к шести часам; теперь же скоро девять.

– Вы в самом деле боитесь, что установка новых машин может оказаться опасной? – спросил Мелоун. – Хелстоун, кажется, в этом уверен.

– Только бы станки были доставлены в целости и стояли у меня на фабрике, и никакие разрушители машин мне уже не страшны; а если они наведаются сюда, – получат по заслугам. Моя фабрика – это моя крепость.

– Что и говорить, – низкие негодяи, – произнес Мелоун, как бы в глубоком раздумье. – Мне даже хочется, чтобы они пожаловали сюда сегодня ночью; однако на дороге, когда я шел, все было спокойно, и я не заметил ничего подозрительного.

– Но ваш путь лежал мимо трактира?

– Да!

– Там-то все спокойно. Угроза со стороны Стилбро.

– Вы все-таки ждете нападения?

– Громили же других, могут напасть и на меня. Разница только в одном: я намерен защищать свое дело, фабрику и машины, а большинство фабрикантов скованы страхом. Взять хотя бы того же Сайкса: когда эти бандиты сожгли его склад, а сукна сорвали с сушилен, искромсали и бросили среди поля, Сайкс и пальцем не пошевелил, чтобы разыскать негодяев; он держался робко, как кролик в зубах у хорька. Нет, я не таков.

– Хелстоун говорит, что все это – ваши кумиры; вы считаете Приказы Совета семью смертными грехами, Каслри – антихристом, а партию сторонников войны – его воинством.

– Ничего удивительного! Все эти Приказы разоряют меня; они создают препятствия на моем пути, не дают мне развернуть дело, разбивают все мои планы.

– Но вы же преуспеваете, вы богаты?

– Богат! Богат товаром, которому нет сбыта; загляните ко мне на склад, вы увидите, что он доверху завален грудами сукон. Рокс и Пирсон в таком же положении; Приказы Совета лишили нас нашего главного рынка – Америки.

У Мелоуна, казалось, не было охоты поддерживать такого рода беседу: он зевнул и начал постукивать каблуком о каблук.

– А при всем этом, – продолжал Мур (увлеченный своими мыслями, он не замечал, что гость его порядком скучает), – здесь, в Уинбери и Брайерфилде, о тебе разносят нелепые слухи, без конца сватают тебе невест. Как будто в жизни и делать больше нечего, кроме как ухаживать за молодой девицей, потом повести ее к алтарю, совершить с ней свадебное путешествие и круг положенных визитов, а затем, очевидно, «плодиться и размножаться»… Oh, que le diable emporte.

Он как-то сразу оборвал свою пылкую речь, затем добавил более спокойным тоном:

– Впрочем, у женщин только и разговоров, только и дум, что о браке; им невдомек, что мужчины заняты другим.

– Конечно. Да что нам до них, – отозвался Мелоун, засвистел и огляделся вокруг, проявляя признаки нетерпения. На этот раз намек был понят хозяином.

– Мистер Мелоун, вам нужно подкрепиться после такой прогулки под дождем. Простите, что я столь негостеприимен.

– Нет, что вы! – возразил Мелоун.

Но по выражению его лица Мур понял, что угадал. Он поднялся и открыл шкаф.