Шёпот - стр. 30

Замечаю впереди знакомый человеческий силуэт и возвращаю лицу прежнее спокойствие, по крайней мере, пытаюсь это сделать. А Джеймс оборачивается. Он, как всегда, спокойный и сдержанный. Сейчас это выводит из себя, хоть я и стараюсь держать себя в руках.

– Ты знал? – прищуриваюсь, задавая этот вопрос.

Парень не удивляется, просто коротко вздыхает, опираясь плечом о стену и отвечая короткое:

– Да.

Делаю шаг ближе, когда в груди начинает подниматься тяжесть, похожая на холодный камень.

– И ты не мог предупредить? – голос звучит тише, чем мне бы хотелось. Почти как шёпот.

– Не имел права. И ты это знаешь, Шоу.

– Это ведь был не симулятор, Джеймс. Это был… человек, – слова застревают. – Когда ты знаешь, что в нем ещё что-то живое, это уже не просто цель. Это… – не нахожу слов, отвожу взгляд и взмахиваю руками.

– Это был безумный, Шоу. Не человек. Именно поэтому ты и выстрелила, потому что знала, что надо.

Эти слова звучат, как удар, так, что даже воздух из груди весь выбивает.

Встречаюсь взглядом с Джеймсом и вдруг замечаю то, что не ожидаю там увидеть… Заботу. Ту, от которой становится только тяжелее. Потому что она живая.

Как тот, кого я только что убила.

Все слова застревают в горле, и я продолжаю лишь смотреть. Сейчас цвет его глаз больше серый, чем голубой, такой, который напоминает грозовое небо… которое я уже не видела два года.

Мгновение затягивается, а атмосфера накаливается.

Где-то в конце коридора раздаются тихие шаги, и я понимаю, что мы здесь не одни. Джеймс тоже вспоминает, где находится.

– В любом случае, Шоу, всё закончилось. Ты готова.

Киваю, когда мысленно думаю об этом…

Закончилось ли? Скорее, всё только начинается.

За девять лет и восемь месяцев до дня Х.

После урока, во время самой длинной перемены, мы с девочками сидим в столовой и едим сэндвичи с соком. Сама украдкой посматриваю на Николаса, сидящего у дальнего окна в одиночестве. Он будто хочет слиться с обстановкой, чтобы его никто не замечал.

Мальчик почти ничего не ест и всё время смотрит в сторону школьного двора.

– Ты стала проводить с ним много времени, – вдруг говорит Мэди, кидая на меня внимательный взгляд.

– С кем? – делаю вид, что не понимаю.

– С этим Николасом, – уточняет она, слегка шмыгнув носом. – Мы заметили. Ты даже на прошлой перемене с ним осталась.

– Просто поговорили, – пожимаю плечами и зачем-то добавляю дальше. – Он… он не такой, как остальные.

– Да уж, – хмыкает Николь. – Он всегда такой хмурый. И странно говорит.

– Потому что он не отсюда, – бурчу в ответ.

Мэди вздыхает:

– Над ним же все издеваются. Особенно Тэйт. Он сегодня на математике опять что-то про "его важное иноземное произношение" сказал, а потом подножку подставил.

Я крепче сжимаю в руке яблоко.

– Это глупо и подло, – говорю я тихо.

Николь пожимает плечами:

– Он сам виноват. Мог бы просто… не выделяться.

– Он ничем и не выделяется.

– Ты его защищаешь? – брови Николь взлетают вверх. – И так проблем с Тэйтом хватает, ещё и его защищать не хватало.

– Я просто говорю, как есть. Он же не виноват, что не такой, как… остальные.

– Болезненный? Он даже на занятиях по спорту не принимает участие, – продолжает Николь, – всегда сидит на лавке, как избранный. А ещё он пьет таблетки! Я видела. Только больные их пьют.

– Замолчи, – произношу я, чувствуя в груди… злость? Да, наверное, это именно она. Сейчас Николь меня бесит.