Шёпот - стр. 12
Он тоже берёт поднос. Не глядит ни на кого, пока двигается вдоль линии раздачи, привычно берёт те же блюда, что и мы, хотя у него, скорее всего, есть выбор. А может, и нет. В бункере всё слишком уравнено, кроме главного: статуса.
Когда Джеймс поворачивает и направляется к дальнему столу у стены, я уже знаю, куда он пойдёт. Он всегда садится туда, где сидит и мой отец, Ричард Брайс, и ещё несколько старших офицеров, инструкторов, медиков и тех, кто выше всех нас, обычных людей. Отдельный стол для тех, кто принимает решения.
Всегда немного в отдалении. Ни у кого из нас, простых людей, даже мысли не возникает туда подойти. Это негласное правило. Там… они. Верхушка. Те, кто определяет, как нам жить, тренироваться, спать, когда умирать. А мы просто движущиеся части их системы.
Джеймс подходит к столу, и как раз в этот момент, будто по какому-то невидимому сигналу, он поднимает глаза. И ловит мой взгляд.
Это длится всего пару секунд. Он не улыбается, не говорит ничего, просто… короткий кивок. Признание. Приветствие. Или… нечто большее?
Я чувствую, как внутри будто что-то переворачивается. Не сердцебиение, оно так и остаётся ровным. Но появляется напряжение. Словно резинка где-то под рёбрами натянулась, и неясно, в какую сторону она щёлкнет… к нему или от него.
Я быстро отвожу взгляд и делаю вид, что снова занята едой, хотя ложка просто замирает в руке.
Конечно, Майки успел уловить мой взгляд.
– Вы смотрите друг на друга.
– И что?
– То, что всё начинается со взгляда. Это известный факт.
Я не сдерживаюсь и закатываю глаза, а Майки улыбается.
Где-то в глубине души я тоже делаю это, ведь он мне так напоминает Мэди… Думаю, они бы подружились. Наверное, именно поэтому я с ним и подружилась, нашла общий язык.
Всё равно продолжаю кидать взгляды на тот стол, только смотрю уже на своего папу, который разговаривает с миссис Солинс. Женщина решила попробовать себя в качестве воспитателя, если так можно сказать. Она обучает детей возрастом до десяти лет, учит их всему необходимому, в том числе и выживанию в новом мире. Рассказывает всё, что известно о безумных на данный момент. Таким образом она пытается справиться с потерей дочери, окружить себя детьми. Также она присматривает за Эрикой и Марком, теми детьми, мать которых убили военные.
Когда Майк доедает, то мы встаем и убираем за собой подносы с грязной посудой. Ставим их к горе других, которые предстоит кому-то мыть. Иногда, если ты нарушаешь правила в Возрождении, то в качестве наказания тебе могут дать работу. Например, та же мойка посуды. Правила включают в себя… оскорбления тех, кто выше тебя по званию, если ты служишь или выбираешь то, что связано со службой, как у меня. Систематически опаздываешь на работу, суешь нос, куда не следует… И всё в таком духе. Меня тоже наказывали несколько раз по вине Акселя. Он лично жаловался на меня, когда я его называла идиотом и высокомерным придурком. Поэтому я очень хорошо успела изучить кухню изнутри и не особо горю желанием возвращаться туда.
Когда думаю о том, как называется бункер, то что-то внутри дергается. Оно слишком звучное, слишком чистое, как будто его вытащили из какой-то пропагандистской брошюры времён до конца света. Возрождение после чего? После апокалипсиса? После вируса, выжегшего целые города?