Шёпот - стр. 14
Плавным движением папа активирует панель, и те мишени, что до этого были скрыты, поднимаются из пола. Фигуры – человеческие силуэты. Чёрные, матовые, высокие.
– Сегодня, как и всегда, отрабатываем точность, – начинает он, проходя перед нами. – Не просто огонь по мишеням, а выстрелы с расчётом. С прицелом. Вы должны стрелять, чтобы остановить, а не просто попасть. Уничтожить угрозу.
Сэр Брайс останавливается, бросает взгляд на меня, но ничего не говорит. Идёт к стойке, берёт автомат.
– Сегодня начнём с базового AR-6. Стандартный ствол, предельно надёжный, именно с ним вы выйдете наверх, если сдадите экзамен.
Он поднимает оружие, поворачивает его, показывая.
– Прицел – оптический. Магазин – на сорок. Отдача контролируемая. Но, – отец делает паузу, – не важно, насколько хорошо вы стреляете, если не знаете, куда.
Папа ставит оружие на стол и вновь смотрит на всех нас. Его голос чуть меняется, становится тише, но от этого только тяжелей.
– Больше не стреляем только в голову. Это уже не правило. Это… ошибка.
Все молчат. Даже Майки.
Да, то, что безумные "мертвы" – неправда. Это было ложью. Или, скорее, заблуждением. Они живы. И всегда оставались такими.
Вирус не убивает, как все думали. Он замедляет. Сердце замедляется до одного удара в две минуты и двадцать две секунды. Оно бьётся. Просто слишком медленно. Слишком бесчеловечно. Именно поэтому второй приоритет – это сердце. Там, где оно должно быть. Обычный калибр не всегда пробьёт. Но если выстрел точный, то всё, система ломается. Они умирают, как и обычные люди. Но те же ранения, в ногу, в руку, в грудь, в плечо и прочее… Им всё равно. Они не чувствуют боли, их нервные окончания просто не работают. Мне неизвестно только могут ли они умереть от потери крови, наверное, вряд ли… Если только она у них совсем почти закончится. Это нам не сообщали. Также безумные, как мы и думали с папой, не могут видеть, и они полностью лишаются обоняния. Вирус влияет на это. Единственное, что у них остается – их слух. Поэтому да, они реагируют на любой звук, даже шорох. Иногда я задаюсь вопросом, что будет если повредить их барабанные перепонки, но пока могу только гадать. Ответа на это ни у кого нет, либо есть, но мы не знаем.
Всё это мы также узнали в тот момент, когда ещё была связь. Первое время я думала об этом, как о том… что убивала людей. Не только того военного, но и тех, кто стал безумным. Когда ты стреляешь в мертвых это одно, а когда в тех, чье сердце продолжает биться – другое, но я попыталась смириться с этими мыслями. Убедить себя, что иного выхода нет. Пока это работает, но я не знаю, что будет, когда выйду и снова встречу их. Безумных, но живых людей.
Женева тихо втягивает воздух сквозь зубы, а Джоэл выпрямляется. Никто не дергается, не говорит, все продолжают внимательно слушать.
– … И помните: они не зомби. Они мутанты. Их кровь нестабильна. Клетки восстанавливаются с невероятной скоростью, но не бесконечно. Их мышцы жёсткие, сухие, почти как у мёртвых, но работают. Они могут бегать, лазить и хватать. Их зубы не крошатся, а их крики мы слышим не просто так, это значит, что их речевой центр частично работает.
Ощущаю знакомое напряжение. Это происходит всякий раз, когда нам напоминают о безумных, о живых мертвецах.