Шелуха сырых яиц - стр. 12
. Попробовав ягоды, Мэри сказала:
– Теперь хотя бы время года понятно – весна. Конец апреля, скорее всего.
– Что, будем праздновать Санта Фас[6]? – съязвил Даня.
– Думаю, смысла нет. Хотя праздник был хороший!
Мэри сорвала ещё один нисперо и с наслаждением откусила:
– А ведь неплохо! Вполне съедобно, хоть деревья и не привиты! Попробуй.
Даня понюхал протянутый плод и честно признался:
– Мэри, я фрукты как-то не очень… Я это… Ну. Может, потом?
– Похоже, теперь нам придётся всерьёз заняться развитием речи, иначе мы скатимся в неолит, к языку Эллочки-людоедки, – вздохнула Мэри.
– Вот ведь училка! – огрызнулся Даня, снял футболку, завязал узел и принялся наполнять её нисперо.
Дети сидели тихо. Кто-то думал о чём-то своём, кто-то рылся в карманах и рюкзаке, рассматривая содержимое. Найденная Соней баночка с леденцами слегка подняла всем настроение, но, когда конфеты закончились, снова послышались вздохи.
– У меня силы закончились, – пожаловался Павлик.
– А мы потом к маме пойдём, когда Мэри вернётся? – спросила Кристина.
Громкий хрюк заставил ребят отвлечься от грустных мыслей. Это плакала Катя: макияж на её лице расплылся, слёзы текли рекой.
– Я не верю, не верю, что всё это… Ик! Происходит со мной… Ик!.. Почему так-то?
Лиза и Давина подсели к Кате, пытаясь её успокоить.
– Не трогайте меня! – гневно оттолкнула их тик-токерша. – Я хочу домой!
Вера, вздохнув, села перед Катей и спокойно сказала:
– Катя, до прогулки мы все жили каждый своей жизнью. Хватит плакать, расскажи нам о себе.
Уняв слёзы, Катя достала из рюкзака зеркальце, влажные салфетки и протёрла лицо. Посмотрела на испуганную Кристину – и неожиданно для всех, с усталой высокомерностью умыла и её чумазое личико. В Кате словно боролись два человека. Наглый беспринципный подросток спорил с рассудительным взрослым. Вздохнув так, словно ей давно пора на пенсию, высокомерно произнесла:
– Вера? Так, кажется, тебя зовут? Понимаешь, Вера… Ты вот как приехала сюда?
– На автобусе.
– На автобусе? – переспросила Катя. – Из твоего родного города на автобусе?!
– Мы долго шли пешком, а потом волонтёры нас довезли до вокзала в Польше, – тихо ответила Вера.
Все они подрабатывали по мере сил, и молчунья-красавица Вера частенько приглядывала за соседскими детьми. Одной только Мэри было известно, чего стоило Вериной маме вывезти обеих дочерей и бабушку в Испанию.
– Что ж, неплохое приключение. А я прилетела на один день, потому что папе приспичило меня социализировать. На своём самолёте! На са-мо-лё-те, в котором больше никто, кроме меня и гувернанток, не летел, – сказала Катя.
– И что? – спросил Коля. – Тоже мне, круто – одной лететь.
– Это очень круто, – весомо ответила Катя.
– Ты хвастаешься деньгами своего отца, – еле слышно произнесла Вера.
– Хорошо, что нищебродка вроде тебя такое понимает, – ответила Катя и убрала зеркальце в рюкзак. – Ну, раз, уж мы разобрались, кто я такая, поиграем в игру.
– Играть, играть, играть! – услышала любимое слово Давина и оживилась.
– А я с тобой не хочу играть, – ответила Кате Аля.
Катя обвела всех взглядом. Егор и Миша спали. Артур многозначительно переглядывался с близнецами, а Соня углубилась в чтение.
– Без разницы, – ответила Катя, – кто не хочет, тот не играет. Я называю слово, вы отвечаете.