Шелест ветра перемен - стр. 28
Он с возмущением думал, зачем ему словену с новгородской земли идти на подмогу русам и полянам, мало им что ль дани, ещё и воев подавай.
– Пошто насильно гоните в землю руськую? С какой надобности? – проворчал Ждан.
– Ты холоп радуйся, что на княжеску службу взят, – обернулся к нему Черныш, ехавший впереди. – Дале своего носа не видешь, а Великий князь Володимир весь славянский люд обозревает, о всех озабочен. Печенеги покоя не дают, а сколько их в степи неведомо. Вдруг они нагрянут тьмой необъятной, и ни селище, ни город, ни племя в отдельности не смогёт им противостоять. Вот и сбираем добрый люд, чтоб не токмо землю руськую, а всех славян вокруг Руси оборонить. Новгородская земля подвластна великому князю киевскому, в Новгород он отправляет наместником старшего сына. Нам мир с печенегам нужен, а чтоб его добиться, надо их победить, для того сила большая нужна, а она в таких как ты таится. Вот мы эту силушку и сбираем.
Ждану вопреки здравому смыслу хотелось верить, что отец поправится, что они опять будут жить как прежде. Но в то же время он чувствовал и понимал, что отец очень, очень скоро уйдёт в Ирий-сад22, что никогда они не свидятся, уж не услыхать ему боле отцовских советов. Ох, как охота Ждану вернуться туда, во вновь обретённый дом, сесть подле отца, ведь тому тяжелее и от того, что сына увели неведомо куда и неизвестно, что с ним станет. Каково матери? Мужа на глазах прибили, думал Ждан и доведётся ли ей свидеться с сыном? А Благуша? Милая его жёнка, она третий месяц носит в себе их второго ребёнка. Суждено ли тому узнать отца? А малышка Ягодка?! Ах, горемычные, каково им, всё хозяйство на их руках. Кто ж им поможет? Ох, беда, беда, от одной ушли, а другая нагрянула!
Думал Ждан и о побеге, и о мести непутёвым сыновкам Дюжена. Прикидывал, да смекал. Чуть не предпринял отчаянной попытки сбежать, но вовремя одумался – куда ему уйти от троих конных дружинников. Да и как он отомстит лиходейкам, не лишать же детей их матерей, не оставлять же сиротами. Не гоже множить зло!
А как же ему быть? Дружинники сказывали, что сбирают мужей со всех земель подвластных князю киевскому, чтоб дать отпор печенегам. Видал их Ждан на торжищах в Новгороде. Скот продавали, шкуры овечьи и коровьи, оружие меняли. Лошади крепкие у них. Любовался тогда Ждан бляшками на лошадиной сбруе и уздечках, медными, особливо хороши серебряные и золотые. До чего искусна работа! Хоть и хитры и ловки печенеги, да не страшны ему.
Кого он только на торжищах не видел: и важных греческих23 купцов, торговавших пурпурными и разноцветными полупрозрачными материями, льстивых иудеев, скупающих рабов24, смуглых волооких арабов, которые предлагали жгучий перец и расплачивались тонкими серебряными дисками с грецкий орех с выбитыми на них письменами – дирхемами.
Слышал Ждан, что с русами в союзе были печенеги, на Греческое царство25 вместе ходили. А теперь почему-то лютуют, терзают тиверцев и уличей, киевские земли грабят.
Будто ветка на ветру, куда подует, туда и гнётся. Если так, то, кто же у печенегов за место ветра? Так что же решил Ждан, пока ехал? А решил он живым остаться, для того чтобы к семье вернуться. Стало быть, надлежит ему смириться, что он теперь на княжеской службе, и должен её нести исправно. Всё примечать, да на ус мотать, чтоб ловчей с противником совладать.