Шата - стр. 27
Эти сны казались настолько реальными, что я проснулась с клинком в руке, но в захудалой комнате (которую толстуха нарекла лучшей) никого не было, кроме меня, кровати и полчища огромных тараканов.
Первым делом, я стряхнула их со своих доспехов. Во-вторых, из своих волос. Таракашки недовольно разбежались по щелям.
Подо мной была гостиничная конюшня – я видела ее из маленького окна, как и конюха. Он сидел у ворот, чистил яблоко кривым ножом и приговаривал что-то ласковое лошадям, которые беспокойно топтались в хлеве.
Никакого снега, падающего с неба; никакого ветра. Лишь зима во всей своей красе: холодная, спокойная и терпеливая.
Довольные жители расхаживали туда-сюда, здоровались друг с другом, улыбались. Их жизнь настолько проста, настолько… понятна, что меня пробрала зависть. Свидетели мне все мертвые и живые боги, я бы хотела быть обычным человеком с обычными глазами, пусть даже самого отвратительного цвета.
Отвернувшись от окна, я начала собираться.
Направляясь сюда, я на самом деле не верила, что обнаружу человека с мешком. Я просто решила, что буду спрашивать о нем в каждой деревне на пути в Таццен, Город Мудрости.
Теперь я знала, как человек с мешком выглядит, но искать его бессмысленно. Старуха – ведьма, и довольно одаренная. Ведьм и так сложно обнаружить, а эта еще и знает, что ее ищут.
Нет, в ближайшее время мне ее не видать, поэтому нет нужды оставаться тут. Буду следовать плану и дойду до храма Харсток в Таццене. А после – когда Бетисса подумает, что я о ней забыла – я случайно окажусь за ее прямой спиной. Пусть прячется, где пожелает. Я все равно найду ее.
И хорошо бы помыться в следующем поселении. Встряхнув нижнюю рубаху, я поняла, что сильно воняю. Не смертельно, но и обзавестись кучкой кожных вшей не хотелось бы. А с волос уже можно выжимать жир прямо на сковородку и смело жарить омлет.
Если не дойду до деревни в ближайшие два дня, решила я, то искупаюсь в снегу. Без мыльнянки, но сойдет.
Я надела верхнюю рубашку, которой тоже пора стираться, застегнула наплечники и наручи, затянула портупею и вставила клинки с мечом в ножны.
Плащ с медвежьим мехом высох, но мерзкий запах сохранился, хоть и не такой явный. Если пойдет снег, то замотаю и спрячу его. Медвежья накидка в лесу мне лишь для красоты: я не замерзну без нее. А перед поселком надену снова, дабы скрыть доспехи и оружие от любопытных зевак.
Выходя из «лучшей» комнатушки, я надела берилловые очки и спустилась вниз к прилавку, за которым уже хозяйничала толстуха.
– Приготовила? – спросила я.
Хозяйка, стоявшая ко мне спиной, взвизгнула от испуга и злобно повернулась, но узрев, кто стоит, на пухлом розовощеком лице тут же растянулась боготворящая улыбка.
– Миледи! – пропела она. – Уж выспались шо ли? Только ж недавно петухи погорланили…
– Мне пора. Ты приготовила все, что я просила?
– Канешно, миледи! – песня продолжалась, пока хозяйка доставала мне еду, бурдюк и лук со стрелами из-под стойки. – Я эта, еще пирога вам брусничного завернула, который вчера пекла.
– Спасибо. – напоследок сказала я, взяла все добро и направилась к выходу.
– Эта вам спасибо, миледи! Большое спасибо! А вы эта, все узнали-то вчера, шо хотели? – донеслось мне в спину, когда я одной ногой была на заснеженном пороге.
– В смысле? – не оборачиваясь, спросила я.