Шата - стр. 15
Мужчина понимающе кивнул и сделал глоток. Его лицо озарилось осязаемым наслаждением. Вейж даже глаза закрыл, чтобы ничто не мешало смаковать напиток.
Они не часто позволяли себе маленькие радости вроде бренди. Если я когда-то окажусь тут снова, то обязательно прихвачу для них медового вина.
Я не торопила мужчину. Пусть вдоволь насладится. Потом ему придется долго говорить. И еще я видела в его глазах летящие назад годы, десятилетия и целые эпохи, наполненные болью. Вейж мысленно выстраивал историю.
Я уже опустошила первый стакан, когда поседевший полуслепой мужчина заговорил.
Снег хрустел под ногами.
Еще раз поднявшись на утес, я спускалась по снежному склону к деревне с седлом от мертвой лошади в руке. Я очистила его и осмотрела: вполне годное, кожа и выделка хорошие. Грешно такое бросать где попало.
Когда я попрощалась, семья облегченно выдохнула. Не думаю, что Вейж еще в состоянии заниматься делами: он изрядно напился. Скорее всего уже спит и видит чудесные послеполуденные сны. А когда он проснется, я уже буду далеко. И Вейж никогда не узнает, что сам подсказал мне, куда направиться после деревни.
Мир изменился. И хоть я смутно помнила, как было раньше, слова Вейжа меня поразили.
Боясь, что фрагменты памяти начнут путаться, я вновь и вновь мысленно проговаривала услышанную историю, пока шла через зимний лес.
Все началось со смерти короля Гонника и его семьи, сказал Вейж. Хоть он тогда и был подростком, но хорошо помнил, как в Баате наступила пугающая «тишина». Гонник Дагган был достойнейшим правителем, и вся страна пребывала в трауре. Но это было лишь затишье перед бурей.
Не успели выбрать нового правителя, сказал Вейж, как в Восточной Тарте стали исчезать люди. День или ночь – не важно. Люди уходили за дровами, козами, молоком и не возвращались. Исчезновения стали настоящим кошмаром тартанцев, и вскоре уже весь Баат говорил об этом. Рыцари постоянно патрулировали деревни, города и окрестные леса, но тщетно. Никаких следов и тел.
В Тарте люди перестали пропадать так же внезапно, как начали. А потом разом пропало много людей в Северном Юшене. На этом моменте Вейж печально улыбнулся и надолго замолчал. А когда продолжил, то я узнала, что он родом из Западного Эбиса – самого тяжелого для жизни и самого драгоценного края Баата.
В Эбисе добывалось всё: платина, сапфиры, железо, золото, обсидианы, мрамор… Ни один край не приносил столько ресурсов, сколько Эбис, и он вполне мог быть главенствующим, но условия для жизни в нем никак нельзя было назвать приемлемыми. Весь Эбис был похож на бесконечную горизонтальную гору, состоящую из всех тех благородных металлов, которые в нем добывали. Солнце опаляло Эбис почти полные сутки и, отражаясь от драгоценной поверхности, ослепляло любого неподготовленного путника быстрее, чем плавилась свеча. Ночи там до смешного короткие, поэтому все жители Эбиса почти круглосуточно носили защитные устройства для глаз – два круглых стеклышка из темного берилла, которые соединялись платиновой перемычкой между собой и обрамлялись кожаными лентами, чтобы стеклышки не спадали с лица. Вейж назвал это очками.
И теперь одни очки, которые в молодости принадлежали Вейжу, висели у меня на шее. Он отдал их мне, чтобы я могла появляться в деревнях, скрывая черные глаза. Вейж верно заметил, что никто не сможет разговаривать с Кнарком, если будет убегать от ужаса. А если кто-то заинтересуется моими очками, то скажу, что я пришла из Эбиса. Мол привыкла носить их всегда.