Шантаж - стр. 18
Возле выхода Вилфрид отважился поинтересоваться, где мадам научилась играть так мастерски в карты. Ее ответ поразил его: он заключался в том, что математики не способны просчитать Бога, поэтому они возвели его в бесконечность, что касается дьявола, то, к примеру, сумма всех чисел рулетки составляет шестьсот шестьдесят шесть.
Поздним вечером этого же дня Ерандаков с умилительной улыбкой и, причмокивая от удовольствия, повторно зачитывал шифрограмму от своего лучшего агента в Европе с позывным именем «Ольга-Туз». В депеше сообщалось об успешной вербовке второго секретаря Оффенбахов Вилфрида и его готовности сотрудничать с русской контрразведкой.
Цена свободы.
Константин к этому времени начал поправляться под бдительным присмотром светил медицинской науки из Императорской академии. Дорогого пациента готовили к выписке, но врачи дожидались возвращения его брата, ибо опасались сурового нрава Арсения. Пострадавшего всячески старались оберегать от лишних эмоций, поэтому об исчезновении Анастасии его держали в неведении. Более того, возле двери его палаты установили пост. К нему не допускали посетителей, и за эти дни, что было непростительно, управляющий банком потерял связь с коммерческими делами. Однако не это его вовсе волновало: голову Константина занимали мысли иного толка, а именно вопиюще наглое поведение иноземца Шульца. Константин готов был вырваться из лечебницы и приступить к отмщению, но вынужден был подчиниться строжайшему запрету Арсения покидать стены лазарета до его приезда, дабы, как тот выразился, не сплоховать.
Во время выздоровления Константин обнаружил в себе интересное явление, о котором он пока опасался сообщать врачам, так как это неминуемо повлечет за собой дальнейшие обследования и потерю времени. Заметил это физическое проявление Константин случайно несколько дней назад, когда его чай в стакане остыл, и он не пожелал тревожить санитара поздним вечером, чтобы тот подогрел напиток. Константин плотно обхватил ладонями стакан, и буквально через минуту пузырьки стали подниматься к поверхности. Он не на шутку испугался и мгновенно отставил посуду, расплескав половину нагретого содержимого. Но из любопытства он провел занимательный опыт несколько раз и окончательно убедился, что действие молнии открыло в нем некую аномальную способность нагревать воду до кипения. При всем этом пострадавший не чувствовал даже подобия ожога.
В ласково-мягком больничном халате Константин, нахмурившись, расхаживал по палате, вынашивая план мести. Он предчувствовал неотвратимость беды. И предвещание неминуемости удара судьбы отозвалось стуком в дверь палаты. На пороге появился худощавый доктор, его лицо прикрывала хирургическая маска, а в руке он держал массивный саквояж.
– Я вас прежде не видел, – насторожился Константин.
– Это все ничего, – отозвался врач, вынимая из саквояжа хронометр. – Позвольте замерить пульс.
Константин с острым недоверием протянул запястье и обратил внимание на три свежие уродливые царапины на лбу врача.
– Что у вас с лицом?
– Кошка оцарапала.
– Не германская, часом?
– Изволите шутить? Русская. Будь она проклята, – проскрипел собеседник.
– Вас выдает немецкий акцент. Думаете, я не догадался? Зачем этот маскарад, герр Шульц?
Константин выдернул руку.