Шанс на счастье - стр. 40
– А это не вашего брата я за соседней дверью встретила?
– Моего, – радостно подтвердил гардеробщик. – Мы тут всю жизнь работаем. Власть меняется, владельцы меняются, публика меняется, интерьеры меняются, а мы с ним как стержень стабильности – неизменные.
Алевтина Сергеевна проследовала к зеркалу. Сняла берет, взбила примявшиеся волосы, одернула платье, поправила на плече ремешок сумки. Вениамин, барабаня пальцами по столу, смотрел прямо на вход. Как только Алевтина Сергеевна появилась, он порывисто поднялся, задев животом за край столешницы. «А по скайпу-то живот не видно было», – отметила про себя Алевтина Сергеевна. «Но певцам же нужен вес для пения», – догнала утешительная мысль.
– Ну, здравствуйте, Аля! – картинно целуя ее руку, проговорил Вениамин.
Алевтина Сергеевна подумала, что надо было сделать маникюр, и поспешно выдернула ладонь.
– Прошу! – широким жестом пригласил ее к столу ухажер и отодвинул стул. Алевтина присела. Вениамин обошел стол и втиснулся в диванчик. – Это вам! – протянул он лежавшую на столе розу.
Алевтина Сергеевна взялась за цветок и наткнулась на несрезанный шип. Но виду не подала. Поблагодарила. Положила розу обратно на стол.
– Ну, рассказывайте! – скомандовал Вениамин.
– О чем? – опешила от такой постановки вопроса Алевтина.
– Рассказывайте, зачем вы вводили меня в заблуждение.
– Я?! Вас?! Когда?
– У вас на странице написано, что вам семьдесят три года. Но этого не может быть. Вы выглядите на шестьдесят. От силы.
Алевтина Сергеевна смутилась. Она не знала, что ей делать: доказывать, что ей действительно семьдесят три, или поблагодарить за комплимент.
– Тут свет такой… обманчивый, – пробормотала она.
Вениамин задумчиво посмотрел на куцые желто-красно-зеленые люстры.
– Да, люстры здесь теперь не те. Раньше здесь висели роскошные трофейные немецкие… Вы помните?
– Помню, хоть и была здесь всего один раз.
– А я здесь лет десять пел. В семидесятые.
– Вы здесь пели?!
– Да, был солистом в ансамбле. Благословенное время! – воскликнул Вениамин, прикрыв глаза. И запел что-то, видимо, из своего былого репертуара.
Подошедший официант – юное создание с сережкой в ухе и волосами зеленого окраса – прервал пение.
– Я извиняюсь. Вы с заказом определились?
– Сейчас вот с вашей помощью и определимся, молодой человек, – открывая глаза и ничуть не смущаясь, сказал Вениамин. – Алечка, вы какую кухню предпочитаете: китайскую или русскую? Здесь теперь и японская есть.
– Я ем только русскую, – торопливо ответила Алевтина Сергеевна.
– Ну и чудесно, – удовлетворенно кивнул ей Вениамин. – Тогда на закуску нарезочку нам мясную, соления домашние, селедочку с малосольными огурчиками, а потом шашлычок, наверное. У вас как с зубами, Аля?
– Нормально, – почти автоматически отреагировала Алевтина Сергеевна. – Все на месте. Но жевательные пломбированы, конечно, – уточнила она.
Она заметила, что официант спешно прикрыл блокнотиком растянувшийся в улыбке рот. Алевтина Сергеевна насупилась. Но Вениамин был впечатлен.
– Да что вы? – искренне изумился он. – Все свои? Как же вам повезло! Тогда шашлычок. Свиной. И каре из барашка.
– А пить что будете? – поинтересовался официант.
– Мне водочки, двести. А даме, наверное, шампанского, да, Аля?
– Да, но только не брют, – вставила Алевтина Сергеевна.