Сезон нежных чувств - стр. 35

Меж тем, несмотря на респектабельность, воспитанность, шарм и тяжелую летнюю работу в приемной комиссии, Вилли Теодорович не был не только профессором, но даже доцентом. Обычный старший преподаватель плюс ставка замдекана со множеством административных обязанностей, не позволяющих как следует заняться наукой, к которой… впрочем… он не питал особенной тяги. Зимой Рутман придерживается консервативного темного цвета костюма, галстука в полоску на белой нейлоновой рубашке и по университету передвигается только в лакированных штиблетах. Встречая его в сумрачных университетских коридорах, вахтеры вытягивались в струнку, как перед проректором, не принимая за ректора лишь потому, что ректор ростиком невысок. Ну не поклонник Вилли Теодорович новой научной моды, подувшей с Запада, когда иные академики, а доктора наук так через одного, и по большей части молодого возраста, начали ходить на лекции без галстуков, в рубашках с расстегнутыми воротничками и пуловерах с вытянутыми локтями. Нет, определенно Рутман не из таких. Лекции для двух групп чистых математиков он читал в том же безупречном стиле, в каком был выдержан его костюм, точно по учебнику кибернетики, принятому на Ученом совете в качестве основного, фраза в фразу, формула в формулу. Конспектировать совершенно необязательно, а он, кстати, и не настаивал, рекомендуя тот самый учебник, от которого не отходил ни на йоту. «Вы, ребята, только посещайте все занятия. Если что непонятно – спрашивайте, я обязательно объясню», – добродушно пояснял замдекана свою линию, но когда его спрашивали нечто конкретное, начинал говорить немного другое. Было ясно, что отходить от текста учебника Вилли Теодорович не любит. Это компенсировалось на все сто процентов тем приятным обстоятельством, что на экзамене Рутман требует знаний опять же в рамках всем хорошо известного учебника, вглубь не копает, на допвопросах не сыпет, ставит хорошие отметки всем подряд, кто отвечает с выражением и гладко, заботясь в первую очередь о показателях факультета на общеуниверситетском уровне.

Из непосредственного контакта с Рутманом на первом же занятии Бармин сделал вывод: перед нами человек добрый, отзывчивый, очень деловой, но доступный в общении. Близкий к студенческому люду, ведь самый первый стол от двери в деканате – Рутмана. Нет, нет, Юрик не собирается делать карьеру на общественном поприще, он просто хочет получить место в общежитии на следующий год по закону. И если для этого нужно выполнять какую-то общественную работу, то лучше всего найти ее через человека типа Вилли Теодоровича, простого и понятного. Но общественные работы факультетского уровня на полу, естественно, не валяются. Их немного, на всех не хватает, как и мест в общежитии. Все они плотно заняты. Значит, надо придумать самому ещё одну маленькую общественную работу… создать ее. Юрик стал думать и придумал. На стенке возле деканата, рядом с расписанием занятий, висел фанерный «Экран успеваемости», заголовок которого был написан красивыми масляными буквами, сам же экран практически всё время от сессии до сессии пустовал, и только по итогам сессий секретарь деканата Феодора Кузьминична печатала и вывешивала на нём списки с результатами экзаменов по всем группам сразу.