Сейчас. P.S. Во веки веков - стр. 25
Когда мы вернулись домой, возле дома стоял знакомый черный кроссовер. Увидев нас с братом, Дима вышел из машины. Глядя мне в глаза, он кивнул головой, я в ответ подняла ладонь и молча уставилась на него.
– Эй, целый день на солнце, да? Смотри, да она вся как свекла! – кивнул он Лёхе после приветствия. Потом повернулся и ткнул в меня пальцем.
– Ай! – вскрикнула я, а на иссиня-бордовом плече осталось бледно-жёлтое пятно.
– Завтра будешь умирать, – констатировал он.
Лёха отмахнулся – солнечный ожог — это не смертельно, и не надо преувеличивать, но быстро понял, что лучше помолчать. Мне дали понять, что мои уши – лишние для мужского разговора, и я пошла в дом.
Он оказался прав. Ночью я не могла спать от боли, всё тело пылало и зудело, больно было даже шевелиться в постели. И тут все мысли, которые я так старательно отгоняла три дня, разом обрушились на меня, и их круговорот завладел мной без остатка.
В час ночи я уже абсолютно ничего не понимала. Приехать за мной к родителям, признаться, что скучал, а потом просто за три дня ни разу не появиться, при встрече ни слова не сказать. Что это вообще за реакция была? И тут я поняла – он злился! Просто злился. Да что я такого сделала-то? В голове одни вопросы. Что вообще происходит? А со мной-то что такое? Вместо того, чтобы наорать и психануть, я молчу. Конечно, еле сдерживаю свой гнев, но молчу! Вместо того, чтобы разобраться в себе и в том, что чувствую, я запуталась ещё больше.
К утру у меня поднялась температура. В семь утра я уже пила чай на кухне и пыталась делать бравый вид. Выглядела откровенно плохо, да и чувствовала себя паршиво. Но как только взрослые ушли на работу, я быстро нацарапала записку Лёшке, оделась и пошла к моему ночному мучителю. Надо поговорить. Надо выяснить, что происходит. Я не могу больше сидеть и накручивать себя. Мне надо знать, что я такого сделала, почему он меня видеть не хочет.
Чем ближе я подходила к его дому, тем больше меня покидала моя уверенность. Стоя перед дверью, я вообще уже собиралась развернуться и убежать. Да что такое? Это же Димка. Мой Добрый Димка. И я нажала кнопку звонка.
Мне открыли не сразу. Он был в шортах, волосы были мокрые, на плече полотенце. Ну, хоть не разбудила его, подумала я. Судя по выражению его лица, увидеть меня он не ожидал. Ни слова не говоря, я без приглашения просочилась мимо него внутрь, прошла на кухню и села на стул. На столе стояла его кружка с чаем. Дима вошел следом.
– Что случилось? – бровь вопросительно поднялась, вид был сосредоточенный.
Я молчала. Вдруг растерялась, слова смешались, сердце колотилось, как у кролика.
– Да что произошло, ты можешь мне сказать? – он схватил меня за запястья и тряхнул.
– Да! – начала я. – Что случилось? Вот ты мне и скажи. В чём дело? Почему ты злишься на меня? Окей. Ты приехал за мной и привёз меня сюда. А сам ни разу не пришёл! Ни разу. Ты словно избегаешь меня, честное слово. Почему? Что я такого сделала-то, а? – я задавала вопросы и сверлила его взглядом. На миг мне показалось, что я увидела облегчение, не знаю, что это было, но в целом он стал выглядеть более расслабленным.
– Ты в порядке? – странный и неуместный вопрос.
– Нет! – я опять выпустила иголки, а потом добавила: – Я обгорела на солнце. Не спала всю ночь.