Сейчас. P.S. Во веки веков - стр. 22
То лето, когда мне было пятнадцать лет, выдалось очень жарким. Солнечных дней, как никогда, было много, солнце на побережье жарило наши тела до темно-шоколадного оттенка. Хорошая погода, горячий белый песок, теплое море завладели мной без остатка. К этому были добавлены первые романтические отношения, дискотеки по вечерам, что совсем не оставляло мне времени для мечтаний и планирования поездки, предвкушений долгожданной встречи. Я была юная беззаботная и по уши влюбленная в парня из старшего класса. Лишь изредка уже почти ночью, засыпая, я вспоминала синие глаза и улыбку, и сердце замирало при мысли о нём.
Настал август, и зарядили обычные для этого времени тайфуны, когда на побережье штормило, и дождь лил со всех сторон одновременно. И тогда я вдруг засобиралась, меня накрыло предвкушением скорой встречи. Когда дождь прекращался, всё побережье затягивало туманом иногда плотным, как молоко. Тогда я брала книгу и уходила на пляж, стараясь не встретить по дороге друзей. Мне хотелось быть одной, мне хотелось мечтать. Я садилась на берегу, обхватывала колени, смотрела на барашки волн, и сердце начинало его звать. Туман забивался в мои волосы, крошечные капли воды нанизывались на каждую волосинку, и я закутывалась в плед, мысленно перебирая в голове картинки – удивленно приподнятая бровь, его улыбка, его пальцы, его смех. Я начинала ждать.
И он приехал. Так получилось, что медицинская практика Доктора в одной из больниц Владивостока подошла к концу, до начала учёбы оставалось ещё три недели, и Лёха Доктор решил поехать домой. Я не знаю, как часто они с Добрым общались в столице нашего региона, как они встретились, но в итоге, перед тем как ехать домой, они приехали к морю. За мной.
Триста километров, двенадцать населенных пунктов, четыре часа. Но когда ребята прорвались через плотный туман к моему дому, меня там не оказалось, потому что я была на пляже.
Добрый не захотел ждать, отказался от чая, лишь спросил, на какой именно пляж я обычно хожу, и парни сразу поехали меня искать.
К тому времени я уже не читала. Скрестив ноги, закутавшись в плед и не обращая внимания на влажные кудри в бисере водяных капель, смотрела сквозь пелену тумана на шипящие волны и дышала солёным воздухом. Мысли мои были далеко, вихрем кружили вокруг слайдов из картинок – руки, губы, улыбка, глаза.
Тут мой взгляд остановился на идущем сквозь туман вдоль полосы прибоя человеке. Голый мощный торс, шорты в солёных брызгах, мокрые черные волосы, торчащие иголками. У меня перехватило дыхание, и сердце стремительно упало в желудок. Я не видела его полтора года, но сразу узнала и ни на минуту не усомнилась, что это точно он.
Через несколько секунд я уже висела на нём, обхватив его руками и ногами с воплями восторга. Он смеялся, обнимал меня крепче и целовал в макушку. Я смеялась, обнимала его и визжала от радости, и мне было не стыдно.
– Ого, – сказала я, присвистнув. – Твоя? – я кивнула в сторону черного кроссовера, пока он открывал машину. – Крутая тачка.
– Да, так… взял покататься, – отмахнулся он.
И тогда в большой теплой машине рядом с ним я впервые почувствовала себя на месте, на своем месте, вот так я и хотела – быть здесь, на переднем сидении большой красивой машины с ним, держать его за руку, смеяться, дергать его за волосы, дуться и показывать язык. Быть собой, а не зажатой туго зашнурованной хорошей девочкой без эмоций и чувств, с оценками «отлично». От этих мыслей мне стало не по себе, и почему-то стало больно. Часть вечера я провела, закрывшись в ванной и разговаривая по телефону со своим парнем, который был не в восторге от того, что мы не сможем встретиться сегодня вечером, и, мягко сказать, ошарашен внезапным моим отъездом. Но меня мало интересовали его чувства в тот момент, я даже испытывала какое-то злорадство, уж очень он самодовольно стал себя вести в последнее время.