Sex-shop «Шалунья» - стр. 13
А дальше… А дальше было вот что…
Ангел материализовался возле одной из витрин и, начертав пальчиком в воздухе знак вопроса, спросил:
– А вот это, шоколадненькое, что?
«Шоколадненькой» оказалась игрушка из кибер–кожи для сильного пола.
– У–у–у! – разочарованно надула губки девушка.
– А вам и не надо, – хохотнул парень. – У вас свое имеется, надо думать, не хуже… Я бы взял…
Противоположности стремительно притягивались, скорость сближения была столь ошеломительной, что у Славика – Славика! – закружилась голова.
Ангел поднял глаза и распахнул их бездну. Не ангел перегнулся через ее край и заглянул в самую глубину. А потом, оттолкнулся от земли и, легко и непринужденно, устремился вниз… а, может быть, – вверх? Он решил выяснить это самостоятельно и немедленно. При этом он увлек за собой и ангела. Или это ангел увлек его… Не важно – они кубарем летели в бездну вместе. Они смеялись и пели при этом.
– Ловлю вас на слове, – сказала девушка. – Теперь вы должны, просто обязаны взять.
– А сколько стоит? – спросил юноша.
– Дорого! – не отвела взгляда она. – Очень дорого. Быть может, для вас – слишком дорого.
– В таком случае, не могу не взять.
Он подхватил ее под руку, и, не проронив больше ни слова, они унеслись из магазина. По направлению, надо думать, к приглянувшейся им бездне.
Колокольчик над дверью пел почему–то удивительно долго. В конце концов, Славик сообразил, что не колокольчик то вовсе, а – ангелы, и что поют они, похоже, непосредственно в его голове. Песню пели они какую–то странную, была она столь волнующа и пронзительна, что сделалось ему вконец невмоготу. Он затряс головой, освобождаясь от постороннего на нее воздействия. И вытер лоб от обильно проступившего на нем пота. Он испытывал эмоциональный подъем, душевный шок и физическое изнеможение, все сразу, ему было и хорошо и плохо одновременно, словно это он самолично только что нырял в бездну и был извергнут оттуда против своей воли насильственным образом. Он был потрясен и поколеблен. Его ценности, принципы и устои подверглись испытанию, и он вовсе не был уверен, что они устояли. Сказать по правде, ему даже захотелось забросить их, ценности, куда подальше. Тем более – принципы. Пусть, пусть предстанет перед ним ангел с платиновыми волосами и проворкует, наклонившись доверительно: «Хочешь? Задорого?» И он скажет осипшим от жажды и решимости голосом: «Хочу! Беру! За любую цену!» И последует за ангелом, в бездну неба или в иную бездну, потому что не нырнув, не изведаешь ее, не испытаешь, не испытав – не постигнешь, куда ведет сей изгиб судьбы – вверх или вниз.
Славик снова достал из кармана мокрый уже от пота китайский носовой платок, вытер им увлажнившиеся глаза, высморкался, сделал задержку дыхания, резко выдохнул и нормальным уже человеком принялся подбивать кассу. Жизнь продолжалась, как и прежде, но ощущение от проносящейся мимо него на огромной скорости какой–то ее части было неожиданно новым и пьянящим. Но более всего возбуждала мысль, что все еще в его воле – наблюдать за ней как бы со стороны, или же, оседлав, унестись с ней вместе туда, где все, несомненно, иначе и лучше. Да, он был хозяином своей судьбы.
Оторвавшись от кассы, Славик оглядел пустой магазин и улыбнулся широкой хозяйской улыбкой.
Папиками не рождаются