Северное сияние - стр. 25
Нейт посмотрел на часы – четверть четвертого.
Глава 4
Запись в дневнике
14 февраля 1988 года
Ну и мороз! Мы об этом не говорим, чтобы не свихнуться, но здесь я напишу. А когда-нибудь потом – скажем, в июле, сидя на веранде с баночкой пива, обмазанный мазью от комаров, которые тучами будут виться вокруг, – я буду смотреть на эту стерву и вспоминать, как все было.
Я буду знать: я там был, я это сделал. И пиво от этого будет только слаще.
Но пока на дворе февраль, до июля еще дожить надо. А здесь нами правит стерва.
Из-за ветра мороз ощущается градусов в тридцать пять – сорок.
При таких температурах пара градусов в ту или другую сторону уже не имеют значения. Из-за мороза у нас отказал один фонарь, и у меня сломалась «молния» на парке.
Поскольку ночь длится шестнадцать часов, ставить и снимать палатку нам приходится затемно. Отлить – и то превращается в утомительную и унизительную задачу. Но мы не падаем духом. По большей части.
Такого опыта нигде не купишь. Когда мороз дерет тебе горло, как кусок стекла, понимаешь, что еще живешь – так, как можно жить только в горах. Если набраться смелости и на минутку выйти из укрытия, перед тобой предстанет северное сияние, такое яркое, такое электрическое, что кажется, схвати его – и можно будет от него подзарядиться. И тогда понимаешь, что хочешь жить только здесь.
Мы продвигаемся медленно, но не отказываемся от своей цели – покорить вершину. Нас сильно задержали снежные завалы – какое-то время назад тут прошла лавина. Интересно, сколько ребят здесь стояли лагерем, до того как лавина накрыла их всех и смела с лица земли. И как скоро гора шевельнется, расправит плечи и погребет под снегом пещеру, которую мы так старательно себе копали.
О том, как обойти эти завалы, у нас вышел короткий спор на повышенных тонах. Моя взяла. Сколько времени мы потратили на то, чтобы их обогнуть, а в других местах – через них пробиться. Но быстрее этого сделать было бы нельзя, кто бы что ни говорил. Это опасное место, известное как Зыбучий перевал – ледник тут уходит из-под ног. Ты этого не видишь и не ощущаешь, но лед скользит под тобой и может затянуть, ведь под этой заснеженной страной – расщелины, которые только и ждут, чтобы стать твоей могилой.
Мы пробирались вверх по хребту Одиночества, звенели ледорубы, мороз склеивал ресницы, а обойдя Чертово жерло, пообедали на скатерти из девственно-чистого снега.
И солнце было как шар из золотистого льда.
Я щелкнул несколько кадров, но побоялся, что камера на морозе сломается.
После обеда мы двинулись дальше. Не сказать, чтобы условия изменились к лучшему, зато желания было хоть отбавляй. Может, благодаря спиду[3], который мы приняли на сладкое, но мы пинали и поносили эту гору – и друг друга – с такой энергией, что диву даешься. Несколько часов кряду мы врубались подошвами в снег, а золотой шар уже катился вниз и наливался злобным оранжевым цветом, отчего снег на склоне будто заполыхал. А потом нас накрыла непроглядная тьма.
Колышки для палатки мы ставили, светя себя фонарями, прикрепленными на голове. Мы заночевали. Слушали, как ветер ревет в ночи, и расслаблялись посредством простенькой травки. День выдался удачный.
Нам понравилось называть друга друга именами героев «Звездных войн». Мы теперь Хэн, Люк и Дарт. Я – Люк. Для прикола мы изображали, что находимся на ледяной планете Хот и должны уничтожить оплот Империи. Это, конечно, делает Дарта нашим противником, но от этого игра еще прикольнее.