Сестрица Алёнушка - стр. 5

– Ну что там? – не вытерпел Ванька.

– Ничего.

Алёна недовольно поднялась на ноги. Что она хотела увидеть и узнать по мокрому пятну на лесной дороге? Но все сыщики утверждали, что всё самое важное обнаруживается в деталях, в мелочах. Так что пусть лучше она потеряет немного времени и будет выглядеть глупо, чем упустит, быть может, единственную возможность понять, что произошло. Этот зелёный туман, был он или в самом деле ей почудилось, но его нельзя сбрасывать со счетов. И запах. И… Что там ещё. Она поднесла банку к глазам, покрутила на все триста шестьдесят градусов изучая поверхность, надписи и рисунок. Ну и что? Это первая банка, которую она рассматривала столь внимательно, даже будь там отличия, она вряд ли бы их заметила.

– Она точно была запечатана? Ты уверен?

– Да-а-а-а, – проблеял козлёнок. – Б-е-е-е.

– Так, – Алёна задумалась. – Чем бы её заткнуть? Ну-ка иди сюда. Сядь. Сядь, тебе говорю.

Алёна осторожно поставила банку на дорогу и, расстегнув молнию, начала копаться в рюкзаке брата. Вытащила полиэтиленовый пакет с аккуратно сложенными вещами, безжалостно, как попало вытряхнула вещи обратно в рюкзак, взмахнула, расправляя, пакет.

– Надо ещё чем-то перевязать. А, вот! Это тебе уже не нужно!

Она подобрала кеды, которые никак не могли держаться на копытах, и стала торопливо вытаскивать один из шнурков. Ванька тихо и печально замекал, но возражать не посмел. Пыльные кеды с одним шнурком отправились вслед за чистой одеждой в рюкзак, а Алёна уже колдовала над банкой. Решение было простое, хоть и не идеальное. Пакет накрыл банку, а шнурок плотно обмотал горловину и был завязан узлом. Переворачивать банку не рекомендовалось, но если что-то и выплеснется, то не утечёт. Обмотанную пакетом банку Алёна запихала во внешний карман для бутылок на своём рюкзаке. Аккуратно, стараясь не трясти, надела рюкзак на плечи.

– И что тепе-е-е-ерь? – не вытерпел брат.

– Теперь идём дальше. К бабушке. Одна я точно ничего не решу. А бабушка наша, сам знаешь, всё умеет и всё может.

– Как же я? В таком ви-и-и-де? – братец явно снова собирался заплакать. – Мальчишки засмею-у-у-т.

– Нормально. Кто тебя в таком виде узнает-то? Ты главное, помалкивай, не болтай зря. И никто ничего не поймёт, не догадается. А там, глядишь, бабушка что-нибудь придумает.

– Может, всё-таки ма-а-а-аме позвонить?

– Ага, – вновь завелась Алёна, – сказать ей, что её сын превратился в козла! И даже если она поверит, что это не глупый розыгрыш, то что она сделает? Сюда машиной дольше чем поездом добираться. И все четыре часа в поезде она будет накручивать себя и представлять себе всякие ужасы. Ты этого хочешь?!

– Не-е-е-т.

– А потом доберётся и прибьёт тебя, чтобы не мучался. Чтобы всякую дрянь в рот не тащил, как будто тебе два года, а не десять.

– Я же не зна-а-ал, – заныл Ванька. – На вид нормальная ба-а-анка была.

– Вот-вот, достанется тебе от мамы за все её волнения, ты и ме-е-е сказать не успеешь.

– Ничего не достанется, – упёрся Ванька.

– Звонить мы ей не будем. Ей волноваться нельзя: она ребёнка ждёт. Ей скоро рожать! Помнишь ещё?

– По-о-о-мню. Может, папе позвни-и-им?

– И папе нельзя. Он маме проговорится. Ну как он уедет, ничего не сказав? Никак. А маму волновать нельзя.

– А ба-а-абушка? – задал Ванька резонный вопрос.