Серебряный лебедь - стр. 24

Я поднимаюсь по лестнице и захожу в свою комнату, подумывая проверить, не вернулся ли Нейт. Нет, я не стану этого делать. Придурок. Я понятия не имею, что, черт побери, произошло этой ночью. Хочу ли я узнать больше? Да, возможно. Хочу ли я убить Нейта? Безусловно. Я также пришла к выводу – по дороге от дивана к спальне, – что они – безнадежно испорченная компания. Они не только резкие, надменные и властные, но и… соблазнительные. Именно поэтому я должна держаться от них подальше любой ценой. Особенно от Бишопа Винсента Хейса. Этот ублюдок поцеловал меня! И… и мне это понравилось.

Полушепотом ругая саму себя, я решаю поехать пострелять после уроков. Поскольку сегодня пятница и Татум, несомненно, захочет чем-нибудь заняться на выходных, будет лучше, если я обеспечу себе отговорку как можно скорее. Я снимаю узкие брюки цвета хаки и белую майку и с наслаждением ныряю в душ, чтобы смыть с себя все воспоминания о сегодняшней ночи.

Нанося на волосы кондиционер, я изучаю взглядом пустую комнату Нейта, куда он, судя по всему, так и не возвращался. Столько пустой болтовни о том, что собирается обо мне заботиться. Хренов обманщик. Выйдя из душа, я стягиваю полотенце и быстро вытираюсь перед тем, как одеться. Высушив волосы, я наношу легкий макияж, позволяя темным кудрям свободно рассыпаться по спине, а затем натягиваю свои кожаные браслеты, среди которых есть тот, который подарила мне мама перед кончиной. Это браслет Pandora.

Мы покупали для него новые подвески в важные моменты моей жизни. По словам мамы, даже новый цвет волос был «важным моментом», так что да, на браслете была подвеска и в честь этого события. Стирая с зеркала пар от горячей воды, я изучаю свое лицо, проводя кисточкой с блеском по губам. У меня угловатый острый подбородок, пухлые губы и карие глаза. Мои ресницы от природы длинные и густые, а кожа светится изнутри естественным золотым сиянием, которым я обязана испанскому происхождению мамы. Не думаю, что я некрасива, но ничего особенного во мне тоже нет. Особенно, если поставить меня рядом с кем-то вроде Татум или Тилли.

Вернувшись обратно на кухню, я вижу, что Татум уже сидит на табурете и уничтожает свой завтрак.

– Приятно видеть, что ты чувствуешь себя как дома.

Я смеюсь, направляясь в сторону своей тарелки.

– В этом доме такая куча продуктов, которые никто не ест. Это преступление!

Я фыркаю, откусывая половину рогалика.

– В понедельник мой папа будет дома.

– Ммм, – говорит Татум, слизывая с пальца майонез. – Если честно, ваш дом кажется таким же пустым, как и мой. Без обид.

– Раньше такого не было, – говорю я, продолжая уничтожать свой весьма калорийный завтрак. – Ни за что бы не подумала, что ты любишь такую еду.

– Раньше я такое не ела, – робко произносит Татум.

Я не готова анализировать то, что она имела в виду, поэтому просто сосредотачиваюсь на своей тарелке. Наконец мы заканчиваем завтрак и выходим из дома. Ясное утреннее солнце тут же озаряет нас своими лучами. Я надеваю темные очки, пока Татум достает ключи от машины.

– Думаю, нам стоит поторопиться. Кстати, насчет вечеринки! Ты собираешься написать Тилли по поводу адреса и остальных деталей?

– Черт! – я сокрушенно вздыхаю, вспоминая, что оставила телефон в том самом внедорожнике отца, который все еще находится неизвестно где. Придется поговорить об этом с Нейтом, когда (или если) я его увижу.