Сердцу больше не больно - стр. 28

- Фууух, - ну, елки! Ну, как так-то? Надеясь на искренность с ее стороны, я сам скатился в сферу денежных отношений? - это реально так выглядит?

- Да.

- Нет! Я не пытаюсь тебя склонить к сексу! Хотя... - Саша! Ты же врешь сейчас! Просто внаглую! - В каком-то смысле пытаюсь, наверное! Но...

- Ничего ни в "каком-то", а в самом прямом! Сначала озвучили сумму. Теперь намекаете на то, как мне лучше отплатить! - возмущается она.

- А ты "не такая", да, Ева?

И мне хочется услышать от нее сейчас "да! не такая! Я сплю только по любви с мужиками! Я за деньги не продаюсь!" Но она отвечает другое. Выдыхает и ровно говорит, так, будто ей вкололи успокоительное:

- И я "такая". Все мы, женщины - такие. Если вы мне сможете хоть немного помочь с ребенком, я сделаю для вас все, что угодно!

Ошеломленный, отпускаю ее руку. И она молча уходит. Я слышу шаги!

И только спустя несколько десятков минут я вдруг понимаю, что даже эта фраза, даже это признание, не делают Еву продажной девкой в моих глазах! Наоборот! Это желание пожертвовать собой выглядит, как подвиг! Так может говорить и чувствовать только настоящая любящая мать!

А вот я выгляжу просто отвратительно! Я ведь сейчас по мнению Евы попытался купить ее! При том, что всего буквально пару часов назад уехала Анжела!

Но я ведь просто хотел поговорить! Просто хотел, чтобы она посидела рядом! Нет! Я бы еще и хотел как-то поухаживать! Что-то сделать для нее сейчас! Порадовать! Но как порадовать-то в моем состоянии? И не воспримет ли она эти попытки снова неправильно?

Так! Где мой телефон?

Натыкаясь на мебель, хромаю по всей гостиной, отыскивая его. Кажется, в спальне забыл!

Добираюсь до лестницы в каком-то дезориентированном состоянии. Меня как будто обухом по голове треснули, хотя ведь ничего такого, сверхъестественного, и не произошло. Вон Анжела уходила с криками и оскорблениями, и непонятно, вернётся ли назад, а мне было все равно! А тут меня просто не правильно поняли, а словно конец света случился.

Где-то в районе пятой ступеньки тапок цепляется носком за специальное покрытие лестницы, чуть выступающее над поверхностью. И я вдруг "теряюсь" в пространстве, не понимая, где находятся перила, а где стена! И, взмахнув руками, начинаю падать вниз!

Слышу испуганный крик Евы. И по пути пытаясь зацепиться за что-либо, практически лечу куда-то! Врезаюсь в нее, сминая собой. И падаю сверху, в самом конце все-таки схватившись за балясину и немного смягчив удар.

20. 20 глава. Синяя борода

- Ева, ты жива? - стонет он, нащупывая меня здоровой рукой.

Дотрагивается до моей руки, легкими сжатиями доходит до плеча. Лежу на полу. Смотрю в потолок.

- Ну, вы, Александр Евгеньич, даете! Своей смертью умереть явно не желаете! - потираю затылок, где прямо под моими пальцами растет немаленькая шишка. - Вас страшно и на минуту одного оставлять!

- Жива! - радуется он.

Потом осторожно укладывается рядом со мной прямо на пол.

Лежим. Сбоку рассматриваю его. Что же там под повязкой? Какой он? Какого цвета глаза? Как лицо выглядит в целом?

- Почему у вас в доме нет фотографий?

- А зачем? Это когда семья, дети, общие какие-то важные счастливые моменты, тогда хочется запечатлеть, оставить в памяти. А я все потерял.

- У вас нет детей? - помню про внучку, с которой его поздравлял Дмитрий Степанович, но мало ли, может, я что-то неправильно поняла?