Сердцелов - стр. 43

Сиду стало не удобно от мысли, что отец вдруг стал считать его противником, но хищный налет тут же слетел, и Хьюго Маккенна сказал:

- С чего ты решил? Я горжусь тем, что делаешь.

- Ну, - проговорил сид, присаживаясь на край стола и опираясь ладонями, - я думал, ты хочешь, чтобы я пошел по твоим стопам.

Старший Маккенна хохотнул.

- Ты и идешь, - сказал он. – Важно, что ты делаешь все сам, а не купаешься в родительских таафеях. А таких я знаю. Растят бестолочей, а потом плачут, что дорогое дитё промотало годами заработанное состояние. Нет, сын, ты борец. А как ты борешься, решать только тебе.

Такого откровения после долгого молчания Колин не ожидал, и теперь попросту не понял, как себя вести. Отношения у них были всегда хорошие, хотя не особо глубокие. Во всяком случае, сид так считал до этого момента.

- Эээ… - протянул он. – Это… внезапно. И важно. Спасибо.

- Ну, чудненько, - сказал Хьюго Маккенна и выдохнул, ему, видимо, тоже такие откровения давались с трудом. Он покосился на какой-то свиток на столе и добавил: - Говоришь, «Люксот» процветает?

- Вполне, - ответил Колин, но в голосе отца прозвучало что-то напрягающее.

Хьюго Маккенна, что-то помычал, покивал себе, даже потер подбородок, затем взял свиток и швырнул в мусорное ведро.

- Мне тут письмецо пришло.

Колин посмотрел на свиток в урне и сказал:

- Только не говори, что из Высшей Школы парафизики. Если кто-то жалуется на прогулы. Ничего не могу поделать. У меня бизнес. И они знают о нем не понаслышке.

Лицо старшего Маккенны нахмурилось, брови сдвинулись, между ними пролегла морщина. Он сложил руки на груди и произнес:

- Письмо из Школы я бы выбросил, не читая. Ты достаточно взрослый, чтобы самому распределять свое время. А это пролежало здесь аж пол дня. Тут другое.

Колин не любил, когда так делают – не договаривают, а потом тянут, будто получают удовольствие, видя, как собеседник мучается ожиданием.

- Ну?

- Папаша Фергюсон жалуется, что ты поднял руку на его чадо, - наконец проговорил отец.

Колин прыснул, морщась, словно жует лимон, но старается держаться.

- Поверить не могу, что он нажаловался родне, - сказал он. – Папин сыночек.

- Может и не нажаловался, - сказал старший Маккенна. – Он пишет, что ты разукрасил его физиономию так, что у того затек глаз, и даже с быстрым восстановлением до сих пор заживает.

Колин скрестил руки на груди и проговорил, кривя губы:

- Я бы ему и второй подправил, если бы Гарах не оттащил. Рой приперся ко мне в бар, начал нарываться. Я поступил, как полагается. Начистил ему рожу.

- И я тебя поддерживаю, - согласился Хьюго Маккенна, - просто хотел сказать, чтобы ты был осторожен. У сидов отцовско-сыновья связь слабая, как видишь. Но у гоблинов не так, у них она крепче.

- Он не гоблин, - он полукровка в третьем колене, - пренебрежительно заметил сид.

Отец кивнул, но сказал, убирая бумаги в ящики:

- Все равно кровь - не водица. Гоблин с в нем есть, и эту связь не убрать.

Тряхнув волосами, Колин хохотнул и проговорил:

- Ха! Видел я эту отцовско-сыновью связь, когда его батя пятнадцатилетнего Роя сёк розгой. Вот такой, в палец толщиной.

Старший Маккенна запер полки и ящики и произнес, убирая ключ в карман:

- Ну, нам не понять, что у них и как. Но я просто тебя предупреждаю. Будь осторожен. У вас с Роем с детства не заладилось, хотя ума не приложу, как вы вообще пересекались. Они в нижнем городе, мы – в верхнем. С отцом его у меня конфликтов не было. В общем, смотри в оба.