Сердце Снежной королевы - стр. 15
Нам освободили некоторое пространство, однако народ сзади напирал, хотя и стало немного тише.
Не выдержав, я присела рядом с Уайбаном, который перебирал свои снадобья.
- Что с ним? Он выживет? Здесь так душно, от одного этого умереть можно. Зачем сюда набилась вся деревня?
Уайбан, не глядя на меня, ответил отрывисто:
- Если не разогнать абаахы, то не выживет. Люди здесь, чтобы тоже получить защиту. Спрашиваешь, как вчера родилась.
- У меня от духоты голова не соображает. Спечься можно заживо.
Уайбан тем временем снял со спины свой бубен с побрякушками, принялся касаться его тихонько, будто поглаживая.
Стало совсем тихо. Даже дети перестали возиться и пищать. Слышны были только глухие ритмичные звуки бубна и самого Уайбана, который затянул какую-то горловую песню, не разжимая губ.
Раскачиваясь, он проводил ритуал, отгоняя злых духов. Мне ничего не оставалось, как набраться терпения и ждать, когда эта пытка закончится. Смысла в своём здесь нахождении я не видела, однако выйти не посмела.
При первой же паузе снова обратилась к шаману:
- Мне нехорошо, можно я выйду на воздух?
Вместо ответа Уайбан сунул мне в руки два мешочка и велел заварить травы.
- Никому в руки не давай, сама. Поняла?
- Поняла, - раздраженно буркнула я.
Парень, над которым колдовал Уайбан, лежал так же неподвижно. Глаза были словно обведены черной краской, на лбу крупные капли, что было совершенно неудивительно.
Я прошла к кухонной части юрты. За мной молча последовала молодая женщина, сидевшая до этого у изголовья.
- Мне нужен кипяток. Заварить вот это, - показала я мешочки с измельченными сухими травами. У одной из них был противный знакомый запах. Я сунула в нее нос: ну точно, крапива. От внутренних кровотечений. Вторую травку я опознать не смогла. Нужно будет потом спросить.
- Аяна, скажи, Арчын поправится? - голос молодой женщины срывался на слёзы.
Я не знала, что сказать. Погладив её по плечу, пробормотала:
- Уайбан сделает всё, что сможет.
Вернувшись к больному, я протянула шаману две чаши с настоями. В тот момент Уайбан раскрыл бедного Арчына и мял ему живот.
Приняв у меня заваренную траву, он ловко открыл рот парня и влил в него жидкость. Затем посидел, покачиваясь.
Потом поискал глазами хозяина дома.
- Омайон, я забираю его. Нужно с ним сидеть долго.
Старый Омайон трясущимися руками стал совать Уайбану что-то завёрнутое в тряпицу.
- Вот, Уайбан, всё, что есть у меня. Я отдам весь скот, всех собак. Только отмоли сына. Не пусти его в анаара дойду. Пусть абаахы мою душу возьмут…
- Несите его в сани, - распорядился Уайбан, забирая оплату.
Я ободряюще кивнула женщине, которая говорила со мной, и поспешила на выход. На улице уже стемнело, воздух был ледяным и резким. Капли на лице моментально превратились в корку льда.
Арчына положили на шкуры в сани, мне осталось местечко с краю, Уайбан пошел рядом, отмахнувшись от суетливых предложений хозяина взять его нарты.
- Не нужно. Недалеко идти, - бросил он. И мы отправились домой.
Уайбан шел на удивление легко и бесшумно, словно скользил над настом вровень с санями. Собачка, застоявшись, бежала резво. Я вдыхала холодный воздух полной грудью, вполне отдавая себе отчет, что могу застудить бронхи. Но надышаться никак не могла.
Доехав, мы вдвоём перенесли Арчына, уложили на тахту.