Сердце пути. Как видеть в Гуру Будду - стр. 29

, основное положение, согласно учению ламы Цонкапы, – это соблюдение нравственных норм монашества. Однако вне зависимости от того, является ли гуру мирянином или монахом, его основное качество состоит в том, что он сам должен быть нравственным и подчёркивать важность такого поведения, поскольку иначе не будет основы для духовных свершений. Ученики, не практикующие нравственность, то есть не охраняющие свою карму, не смогут обрести даже счастье благого перерождения в следующей жизни, не говоря уже об освобождении от сансары. Так же, как невозможно хранить жидкость без сосуда, в следующей жизни не обрести тело скитальца в счастливых уделах – человека или бога – без нравственности. Без практики нравственности мы не будем защищены даже от низших миров. Если гуру делает упор на нравственность, он способен спасти ученика от неблагой кармы, препятствия просветлению, освобождению и счастью в будущих жизнях. Тогда ученик сможет обрести временное и высшее счастье.

Тибетцы, которые знают суть практики ламрим, не принимают гуру, исходя из того, знаменит он или учён, потому что понимают, что успех в практике связан с соблюдением самайи. Те, кто умеет правильно вверить себя благому другу, как это делал лама Атиша с ламой Суварнадвипи, проверяют, какой образ жизни ведёт этот человек и что он практикует, включая и его преданность благим друзьям. На этом основании они принимают решение. Человек может быть знаменитым и весьма учёным, но при этом нарушившим самайи со своими гуру. Даже несмотря на то, что от такого человека можно получить теоретические знания, будет трудно завершить практику и получить от неё истинное благо. Это благо возникает не вследствие лишь заучивания слов, как в школе или университете, но благодаря усмирению ума.

Для ламы Озела, являющегося перерождением ламы Еше, самым важным фактором в жизни и тем, что определяет его успешную работу ради блага мира, является руководство его благих друзей. Именно поэтому я год за годом проводил много гаданий, чтобы выбрать для него учителей, чтоостаётся моей самой большой ответственностью. В основном я делал свой выбор, исходя из практики человека, а не из его репутации как известного или учёного наставника.

В детстве лама Озел выучил тибетские молитвы и тибетскую письменность под руководством одного монаха-аскета, геше Тхубтена, который был одним из лучших друзей ламы Еше. Его Святейшество Далай-лама преподал ему самый первый урок тибетского алфавита, а геше Тхубтен научил остальным буквам, их произношению и правописанию. Геше Тхубтен и лама Еше были соучениками в монастыре Сера Дже, и между ними существовали очень хорошие самайи. Именно поэтому мы попросили Геше-ла обучить ламу Озела алфавиту.

Лама Еше часто хвалил геше Тхубтена, говоря, что он действительно знает Дхарму. Несмотря на то, что некоторые монахи могли отлично дискутировать и считались учёными, Лама иногда говорил то про одного, то про другого из них: «Ну, он знает Дхарму только поверхностно – у него нет глубоких постижений».

В моих гаданиях часто выпадало, что геше Тхубтен принесет пользу, но другая причина, по которой я его выбрал, состояла в том, что Геше-ла сам является очень хорошим практиком, монахом-аскетом с глубоким пониманием Дхармы, и у него отличные самайи с его гуру, особенно с геше Рабтеном Ринпоче.