Сердце под прицелом - стр. 15

Кровь прилила к лицу, а потом резко отхлынула, оставляя после себя колючую дрожь.

Передернуло.

Сильно. Разительно. До спазма в диафрагме.

Грудь стянуло, дыхание сорвалось, а во рту запекло, словно слизистые обожгло спиртом.

Не меньше минуты стояла неподвижно. А потом резко засуетилась – схватила бокалы и помчалась с ними на кухню.

«Но если вдруг что не так… Ты не молчи, Людмила. Звони либо мне, либо Светлане Борисовне…»

Никому я ничего не сказала.

Тщательно вымыла тару, дала влаге стечь, протерла до скрипа полотенцем и спрятала.

После просто сидела на кухне, вслушиваясь в бессвязный гул в своей голове. Память, не зная пощады, подкинула отрывки того дня, что я старалась забыть.

Склеенные морской водой волосы ощущались жесткими и тяжелыми. Мокрая ткань купальника неприятно липла к соленой коже. Но самое главное – становилось холодно.

Тормозить попутки было стремно, а последний автобус мы с Тоськой упустили. По этому поводу и ругались в поисках виноватого.

– Статья 293 УК – халатность, Маринина, – зло припечатала я. – В твои прямые обязанности входило контролировать расписание! Всего-то! Больше ни за что ты, блин, ответственности не несла!

– Статья 330 – самоуправство! Командирша хренова!

Я только открыла рот для контратаки, как рядом с нами затормозила машина.

У меня чуть сердце не разорвалось, пока я не узнала вывалившегося из пассажирского окна Косыгина.

– Опача, Библиотека, Мышь… Вы че бродите ночами по трассе? Криминалистика для вас шутка, что ли? Может, вам отдельное семинарское на тему «тычинка-пестик» прокачать?

По пояс голые и загорелые парни, очевидно, тоже ехали с пляжа. Одни веселые, как дятлы. Другие чуть уставшие, но с ухмылками. Ленивые, разморенные и расслабленные.

И только Чернов выдержанный, молчаливый, отстраненный.

Даже в эту минуту в упор не замечающий нас.

– Спасибо, Косыгин, но мы с Ильиной, как первые отличницы курса, лучше тебя знаем, что в нужных руках сперматозоиды – не преступники, а потерпевшие. И вообще, может, мы тут труп прячем?! А вы, идиоты, разъездились!

Парни гоготнули. Кто-то даже ударил кулаком в дверь.

Чернов так и не глянул. Одна рука – на руле, пальцы второй, быстро перемещаясь по кнопкам мобильного, набирали сообщение.

– Короче, – выдал Косыгин решительно. – Хорош болтать. Поехали с нами. Замерзли же, ну…

Я предложению обрадовалась, но сказать ничего не сказала. Как-то неудобно было вести с ними разговор в таком виде. Непривычно.

А вот Тоська наглела – только в путь:

– Прям до общаги довезете?

Косыгин хмыкнул.

– Прям до дачи подполковника Чернова.

– Чего? – возмутились мы с Марининой в один голос. – Ну-ка катитесь! Вон!

Парни захохотали.

– Да будет вам, заучки… – улыбнулся Косыгин. – Все свои. Все цивильно. Объект почти режимный! Поедите, согреетесь, отдохнете, – искушал, располагая к себе на все сто. – А утром мы вас отвезем, – добавил после паузы.

Тоська стрельнула в меня взглядом.

Я знала этот взгляд. И понимала, что эта ночь не закончится так, как я планировала…

И вот я у Чернова на постоянке, с его кольцом на пальце и с сыном под сердцем… А тут эти бокалы!

Лицо пылало. Тело дрожало.

Так мерзко все это было, что хотелось вскочить, вылететь на улицу и никогда больше сюда не возвращаться.

Но я не могла.

Нужно было родить. Окончить академию.