Сердце под прицелом - стр. 11

Полночи я ворочалась, пытаясь разложить в голове хоть какой-то план.

Как себя вести с Черновым? Что ему готовить? О чем с ним говорить?

Мысли мешались, толкались, не давали уснуть… Но ничего умного я к утру так и не придумала.

[1] «И упав на колени», Ю. Шатунов.

5. Глава 4. Море волнуется раз

После бессонной ночи на нервах мутило так, будто провела ее в открытом море. Ни о какой еде, естественно, не могло быть и речи. Тем более что в медцентре наверняка отправят на анализы, а их сдавать только натощак. Но мама, конечно же, ни мое состояние, ни медицинские предписания во внимание не брала – с утра пораньше устроила на кухне гастрономическую революцию.

– Ну что за ерунда, мам? – ругалась я, открывая окна. – Провоняла своими котлетами всю квартиру! Что о нас подумает подполковник Чернов?! Смердит, как в дешевой забегаловке!

– Поглядите-ка на эту барыню! – возмутилась мама, замахиваясь на меня жирной лопаткой. – Твоя прабабка блокаду Ленинграда пережила! Люди хлебные корки сушили! А ей котлеты, видите ли, воняют!

Закатив глаза, я развернулась и направилась в ванную.

Мама, конечно, не унималась – погоняла меня своими нравоучениями до самой двери, а когда я ее закрыла, еще что-то вычитывала, пока я не включила воду. Но к тому моменту, как я вышла, все продукты были уже аккуратно разложены по контейнерам, а квартира сияла чистотой и пахла моющим средством.

– Конфет твоих любимых вафельных с ананасовой начинкой тоже положила, – гордо заявила, застегивая очередную сумку. – А! И селедку с лучком закинула. Пару баночек соленых огурчиков…

– Мам, ну там что, селедки нет, что ли? – вспылила я.

– Такой, как у нас, нет!

Я скептически прищурилась.

– Глупости!

Мама шикнула, готовясь к новой атаке, но спор прервала пронзительная трель звонка… И она мигом бросилась к двери. Я машинально выпрямилась, нервно прокрутила на пальце обручальное кольцо и пошла следом.

– Проходите, Владимир Александрович! Чаю? – зачастила мама с заискивающей улыбкой, едва успев открыть дверь, не дав человеку даже поздороваться. – Иль, может, чаво покрепче?

– Некогда, – отрезал свекор, глядя не на нее, а сразу на меня.

Я кивнула, вскочила в босоножки и, подхватив лежащую на трельяже сумочку, шагнула через порог.

Мама тут же засуетилась – хватая самые тяжелые торбы, попыталась выскочить с нами. Но подполковник строго приструнил ее, заявив, что в помощи женщины не нуждается.

– Да мы ж не барыни… – начала было свою любимую песню мама.

Но Чернов так глянул, что она вмиг замолчала. Подозреваю, что временно. Но этого хватило, чтобы мы спокойно вышли из подъезда.

Владимир Александрович молча отнес сумки к машине, открыл багажник, уложил их внутрь с такой точностью, будто рассчитывал грузоподъемность.

Я застыла рядом, ожидая команды.

– Садись, – наконец, бросил он, кивнув на переднее сиденье.

Без лишних слов я села, пристегнула ремень и сжала ладони на коленях.

Что происходило в квартире, когда свекор поднимался за второй партией вещей – я могла только догадываться. Но на улице мама так и не появилась. Когда свекор уселся за руль, она только к открытому окну метнулась.

– Людок, звони! – прокричала на всю округу. – И ешь нормально, слышишь?!

Кивнув, я коротко махнула ей рукой.

Владимир Александрович завел двигатель и плавно вывел машину со двора.