Сердце Пандоры - стр. 17
Похоже, моя жена всерьез вознамерилась поиметь мне мозг.
С тех пор, как у Полины округлился и начал расти живот, она перестала носить свои сумасшедше обтягивающие платья и короткие юбки и перешла на более уютные вещи. Не то, чтобы мне не нравилось, как она выглядит – мне в принципе было все равно, главное, чтобы ее внешний вид не выходил за рамки приличия. Но сейчас я беру паузу, чтобы осмотреть ее с ног до головы. Она в каком-то светло-розовом свитере и джинсовом комбинезоне, который обтягивает ее живот. Два больших кармана «приклеены» по обе стороны «шарика».
Если бы мы были нормальной семьей, я бы мог подойти к ней, погладит живот, возможно, почувствовать, как в нем толкается мой сын. Сказать что-то ободряющее, чтобы она не чувствовала себя некрасивой из-за отекших ног и пары лишних килограмм, которых все равно не видно. Если бы мы были…
Но у нас деловые отношения, в которых нет места сантиментам, поэтому я просто сажусь за стол и спрашиваю:
— Ты сегодня решила побить рекорд и сделать множество вещей, которые раньше не делала?
— Я сказала, что нам нужно поговорить, и мы поговорим.
Вот так запросто она берет меня за руку и выталкивает в прошлое, на семь месяцев назад, когда перелетела океан, чтобы заявить о своих намерениях: открыто и предельно честно. Похоже, это ее стиль поведения: брать свое любой ценой.
У меня до сих пор немного побаливает голова, и я с трудом улавливаю вкус бекона на языке, поэтому предпочел бы завтракать в тишине, но понятия не имею, как избавиться от Полины, когда она прет, как танк.
— Слушаю. – На всякий случай бросаю взгляд на часы, чтобы она понимала – я не буду бесконечно выслушивать ее обиды.
Полина делает глоток сока, подбирается и немного затягивает паузу, явно настраиваясь на разговор.
— Я вчера встретилась с Ирой. Случайно. В парке.
Странно, что только вчера, потому что Ирина вернулась в столицу еще две недели назад и развила такую бурную деятельность, что об этом не знает только слепой и глухой.
Полина вкратце – прямо хочется ее похвалить за то, что не рассусоливает – передает суть разговора. Я не перебиваю, даю закончить, мысленно делая пометки для будущего разговора с Ириной. Например, о том, какого хрена она внушает моей беременной жене мысль о том, что я собираюсь забрать ребенка.
— Это все? – уточняю я, когда Полина замолкает. Она взволнована: когда снова прилипает губами к стакану, я слышу отчетливый стук зубов о хрусталь.
— По-твоему, этого мало? Как ты думаешь, каково мне было: целую ночь сидеть и думать о том, что ты где-то трахаешься с моей сестрой, а в перерывах между забегами вы радостно обсуждаете, как и куда меня вывезти, чтобы не мешала вашей идиллии с моим ребенком!
Я где-то даже понимаю, почему она так злобно огрызается, но на всякий случай охлаждаю ее коротким и емким:
— Перестань орать. Или на этом разговор будет окончен.
Полина медленно и выразительно проглатывает обиду, но молчит, и только бешено дрожащая артерия на шее выдает ее злость. Возможно, со временем, я научу жену слушать и слышать, и не делать выводы наперед, считая, что все люди вокруг существуют только для того, чтобы она героически превозмогала понаставленные ими преграды.
— Я не собираюсь обсуждать с тобой свою личную жизнь, будет ли она касаться твоей сестры или других женщин. Хочу, чтобы ты хорошенько раз и навсегда это запомнила. Иначе я начну думать, что мой деловой партнер собирается иметь меня в обход договора.