Сердце нового мира. Книга седьмая - стр. 13
На лице появилась несдержанная улыбка лёгкости, а ноги сами потянули меня с кровати, чтобы…
– Оставайся на месте, – тяжелый тон от того, от кого я не ожидала подобного.
Я вмиг почувствовала себя выбитой из пространства куда-то в вакуум. Стало некомфортно быть под его не опускающимся вниз взглядом голой, и я натянула обнюханное ранее покрывало на плечи.
Господи, что он по это вообще подумал? Он же был здесь всё это время и не стал предпринимать ничего. Ещё и мой вой. А что если…?!
– Ничего не было, – попыталась принюхаться к самой себе я.
Точнее к губам. От рук запах не остаётся. Наверное.
– Замечательно, – максимально безразлично ответили мне, не забыв сделать глоток.
Уголки губ опустились глубоко вниз – я не смогла это контролировать, настолько гадко чувствовала себя. Голова склонилась вниз, мои волосы закрыли лицо.
Что же ты творишь, Алесса? Сходишь с ума, как бабушка? Зачем пришла, раз такое совершила? Зачем совершила, раз смогла прийти?
– Прости, – слёз уже не осталось.
Только промозглый шёпот, который не сможет передать и капли чувств. Особенно непонимания и боли.
– Я… не знаю, что со мной… – отрывистое бормотание, а затем впервые громкое, – я ненормальная. Не понимаю, что делаю уже который раз. Боюсь что-то сломать и ломаю. Боюсь потерять и отталкиваю сама. Обижаю всех, кто… кого люблю. Это… – я смогла поднять голову, – на меня всё это навалилось. Правда. Все эти миры, бабушка, мама, папа, их драки и… желания, обиды, – я потёрла лоб ладонями, – я просто устала и не понимаю, что творится вокруг. Мне очень тяжело. Честно. А ты… ты был таким холодным все то время! Я от тебя грелась раньше, а тут… мне показалось, – я выдохнула, – мне показалось, что так будет лучше. Что… – я покачала головой с едкой улыбкой, – да кому я вру? – и признание для самой себя, – я хотела, чтобы ты, наконец, обратил на меня внимание, – взгляд глаза в глаза, – я хотела, чтобы ты вернул своё время мне, а не проклятому Танатосу с его чёртовыми проблемами!
Вышло у меня зло. На себя или на него – не знаю. Я смогла гордо встать, запахнуть плед и продолжить:
– Ты меня бросил. Сбежал решать проблемы, а меня оставил в Садах с рехнувшейся бабулей! Помахал ладошкой, сказал пару слов и сбежал играть с другими мальчишками в песочнице, а меня… забыл, – я села обратно, не став удерживать спину в прямом положении, – мне просто ничего не оставалось. Бежать доказывать тебе, что я тоже могу быть рядом. Потом то, что я не хуже тебя. Потом, что ты не можешь мне приказывать. И всё так намоталось клубком, что… я уже не понимала, что я должна делать. Мне было так обидно, что я, даже сама не осознавая, – хмык, – и придумывая отмазки для всех, разорвала всё насовсем, – я посмотрела в разные по цвету глаза и добавила жалостливо, – мне так было больно. Прости.
Тишина стояла в комнате минуту. Но не угрюмая и совсем не напряжённая. Мы оба сейчас понимали, что помиримся. Я видела его взгляд и ту жажду, которая была сейчас и во мне. Нужно было ускорить примирение так, чтобы мы оба не казались сдавшимися без боя. У меня выходило плохо – если бы у меня был висталочий хвост, давно бы бежал в его сторону и нёс меня вместе с собой.
– Ты и слова мне не сказала, – он отставил бокал на каминную полку– готовится к тому, что я подбегу к нему.