Сердце ночи - стр. 27

– Не бойся, – с улыбкой заметил Ганс. – Я не голоден, к тому же во мне, как это ни странно, остались к тебе теплые чувства. Да-да, – закивал он, так как Грег посмотрел на него с недоверием, – к Ладе у меня нет злобы как к остальным жалким и ничтожным людишкам. Я всегда ценил ее доброе отношение и помню, как она упорно пыталась отговорить меня от превращения. Как видите, все закончилось хорошо.

– Если бы Рената не выпросила твою жизнь, – сухо заметил Грег, – ты бы так и жил в картине. Кстати, как ты оттуда вышел? Меня чрезвычайно занимает сам процесс.

– Почему? – тут же насторожилась Рената и пристально посмотрела на Грега.

Ее глаза расширились, их темнота казалась непроницаемой, словно это были два черных колодца. Мне стало неприятно, я отвела взгляд.

– Не знаю, – ответил Грег и при этом выглядел абсолютно искренним.

– Там в картине, – ответил Ганс, – как бы это объяснить… там внутри такой же мир, как и здесь… Рената нарисовала меня, это я понимаю. Но она будто создала оболочку, в которую тут же влетела моя душа…

– У вампиров нет души, – заметила я.

И тут же ощутила, как сжался Грег. Но я обняла его крепче, прошептав, что к нему это не относится. Рената усмехнулась, наблюдая за нами.

– Вот в чем вопрос, – задумчиво проговорил Ганс. – Рената укусила меня, я начал проходить обращение и тут же умер. Но успел ли я стать вампиром?

– Конечно, ты им стал! – резко ответила Рената.

– Не совсем так. Мое прежнее тело умерло. А вампиром меня нарисовала уже ты, причем сразу таким, каким я стал бы лишь спустя время. Я имею в виду внешнее.

– Неужели не понимаешь, я нарисовала тебя вампиром, потому что ты им стал? – раздраженно ответила Рената.

– Давайте оставим эти философские споры, – перебил их Грег. – Главное, что мы имеем то, что имеем. Но я задал вопрос.

– Ах да, – спохватился Ганс. – Я устал жить в нарисованном мире, постоянно наблюдая, как Рената кочует по реальностям, легко переходя из картины во внешний мир и обратно. «Раз мы оба вампиры, – подумал я, – значит, у нас одна сущность. Почему же я не могу выйти за ней из нарисованного мира?» Вы знаете, что было дальше, Рената вам все открыла. А после случившегося я вдруг ощутил, как кровь быстрее бежит по венам, как мое тело приобретает другое качество, как… не могу описать вам всего, но это было такое странное ощущение, словно меня наполнили шампанским и пузырьки жизни взбудоражили всю мою сущность. И я, не медля, вышел следом за Ренатой из картины.

– Ты пытался это сделать раньше? – с любопытством спросил Грег.

– Не раз! – улыбнулся Ганс. – Как только Рената уходила, я бросался за ней, но всегда налетал на невидимую стену. Теперь же пузырьки, заполнившие меня, бурлили не только внутри: мне казалось, что они окружили меня невидимой оболочкой, и когда я приблизился к той стене, через которую ни разу не смог пройти, именно эти пузырьки словно растворили краску, отделившую картину от реального мира. Я видел, как они будто стреляют по поверхности и краска размывается. Так я вышел.

– Пузырьки жизни, интересное сравнение, – прошептал Грег и о чем-то глубоко задумался.

– Какой живой интерес! – заметила Рената странным тоном, не сводя глаз с Грега.

Но он промолчал. Я начала чувствовать напряжение, мне отчего-то становилось все неуютнее рядом с тремя вампирами, двое из которых к тому же опасны.