Сердце лета - стр. 23
– Ой, Елена Викторовна, здравствуйте! – Улыбнулась я Аниной маме.
Они были похожи, как две капли воды. Обе светлоглазые блондинки, невысокие, с пышными формами. Тетя Лена держала в руках охапку сена.
– Иду коровам раздавать. – Пояснила она, проследив за моим взглядом. – А вы, значит, идете под обстрел?
– Что? Ах, да! – Стукнула я себя по лбу.
– И сами будем искать жертв… – Зловеще задвигала бровями Анька, возвращаясь с двумя пустыми ведрами.
– Хорошо, отдыхайте. Рада была тебя видеть.
– И я, теть Лен!
Мы поковыляли к плотине, не могли же мы забыть о Милене? Наполнив ведра в пруду, мы с горем пополам потащили их за собой, постоянно оглядываясь.
– Главное, держаться подальше от заборов. – Напомнила мне Аня.
– Думаешь, ничего не изменилось? Я имею в виду, жители деревни продолжают обливать друг друга вместо приветствия седьмого июля?
– А почему что-то должно было измениться? – Удивленно моргнула Аня.
– Не знаю… слушай, а где твой папа?
– На рыбалке. Короче говоря, в запое.
Анькин отец разрушал мою теорию об отцах. Часто я слышала от неё свирепые фразы: «лучше б его не было», «лучше, когда вообще нет отца, чем такой», «это обуза, которая тянет нашу семью, а особенно маму, ко дну». Что ж, со временем я стану лучше разбираться в психологии человека и перестану грести людей под одну гребенку.
– Анют, зайдем к прабабушке?
– Конечно. – Кивнула подруга.
От тяжести ведер отваливались руки, и мы с нетерпением ждали встречи с первой жертвой, чтобы их опустошить. Нам оставалось пройти, по меньшей мере, двадцать пять домов до прабабушкиного!
– Стой! – Шикнула Анька и схватила меня за руку.
Мы отошли в ближайшие кусты и наблюдали за Журавлевыми. Ульяна и её брат, Саша – двухметровый блондин, – держали в руках водные пистолеты и собирались с кем-то на встречу. Так я рассудила по пышным кудрям и яркому макияжу Ульяны. Сомневаюсь, что она бы накрасилась ради похода в коровник.
Мы подкрались незаметно (насколько это было возможно с тяжелеными ведрами, которые бились друг о друга, расплескивая воду), и как только наши жертвы обернулись, окатили их водой и побежали со всем ног, раскатисто хохоча.
– Сволочи! – Кричала Ульяна.
Саша же принялся палить из пистолета. Он попал в нас обеих, и все же струи пистолета были куда безобиднее ведер.
– Ты видела их лица? – Смеялась Анька.
– Я видела, как бежит тушь по лицу Журавлевой.
Мы продолжали бежать. Ввалившись в дом бабы Люси, мы здорово её напугали.
– Етить твою мать, Алька! Ой! – Бабуля спохватилась. – Анечка, здравствуй! Как дела? Проходи, я тут крыжовника нарвала. А че-эт вы мокрые?
– Людмила Васильевна, так ведь Иван Купала!
– А! А я думаю, чего это Воробьевы весь день у забора торчат? Точно выслеживали кого.
На улице послышался грохот. Мы с прабабушкой и Аней подбежали к окну. Кажется, все жители деревни решили устроить водную битву! Соседи повыскакивали из домов, летели ведра, водяные струи, люди смеялись и кричали, падали и бросались грязью.
– Побежали! – Дернула меня Анька за плечо.
– Бабуль, я сегодня у тебя буду ночевать!
Баба Люся только и успела, что махнуть мне на прощание. Мы с Анькой прокрались к колонке и быстренько набрали ведра. Слева стояли Воробьевы, их инвентарь уже опустел, сами они промокли до нитки.
– Аглая! – Радушно улыбнулся дядя Дима.