Семьдесят два градуса ниже нуля - стр. 129
– Правильно, с изъяном, – согласился Гаранин. – Послушай, Сергей, у меня есть совершенно неожиданное предложение.
– Ну?
– Только не отвергай с ходу, подумай: Веня Филатов!.. Ну вот, я ведь просил тебя подумать!
Семенов отрицательно покачал головой.
– Во-первых, мы с ним не зимовали. Во-вторых, говорят, вспыльчивый и склочный.
– Кто говорит?
– Не помню. – Семенов пожал плечами. – А с чего это ты вдруг?
– Честно говоря, совсем не вдруг, я с самого начала о нем думал, – признался Гаранин. – Просто ждал, что найдется кто-то более знакомый и проверенный в деле. А теперь вижу, что вряд ли найдется. Покровский и Уткин сразу же после дрейфа на новую зимовку не пойдут, они не такие ослы, как мы с тобой, да и жены их не пустят. Тимофеев только неделю назад прилетел на нашу Льдину, забирать его оттуда – рука не поднимется. Пичугин, Сагайдак отпадают, фамилии остальных, кто в списках, мне вовсе не знакомы. А про Филатова действительно разное говорят. Но обрати внимание: или очень хвалят, или от души ругают.
– Чего же здесь хорошего?
– В таких случаях я люблю разбираться: кто хвалит, а кто ругает.
– Ну и разобрался?
– Да. Его любит Бармин и терпеть не может Макухин.
– Это уже кое-что… А от себя что можешь сказать?
– Они, как ты знаешь, дрейфовали вместе, мы же их меняли… – задумчиво продолжал Гаранин. – Тебе-то было некогда, ты принимал у Макухина станцию, а я две недели жил в одном домике с Филатовым. И он мне понравился.
– Чем?
– Он бывал вспыльчив и груб…
– Начало многообещающее, – усмехнулся Семенов.
– С Макухиным, – Гаранин пропустил реплику мимо ушей, – и с его свитой. Своенравен, упрям, дерзок на язык…
– Тоже неплохой набор.
– По молодости – ему двадцать три года. И при всем этом абсолютно, предельно честен. Ни грамма фальши.
– А работник?
– Вспомни, какую дизельную получил от него твой любимый Дугин.
– Неплохую, – кивнул Семенов. – Действительно ругал его Макухин. Да еще как!.. Ты ручаешься за Филатова?
– Пожалуй, да.
– Тогда зови, будем знакомиться. Только чур, Андрей: как заявится – уйди, не дави на меня, не на рыбалку напарника подбираем.
Семенов с любопытством смотрел на Филатова. Сложения парень мощного, а совсем юный, даже бриться безопаской как следует не научился – свежий и довольно глубокий порез на подбородке. Черноволосый и глаза черные, острые, такие из ласковых легко могут стать недобрыми, – выразительные глаза. На стуле сидит, как на лошади, каждый мускул нетерпеливо подрагивает. Взрывной паренек, подумал Семенов, с мгновенной реакцией.
– Это у вас так положено – изучать человека? – вдруг пробурчал Филатов.
– Извините, я просто задумался.
– Чего передо мной извиняться, я не девочка. Я к тому, что молчим, как на собрании.
– Вопрос поставлен правильно. – Семенов улыбнулся. – Как ваше отчество?
– Отчество? – удивился Филатов. – Вы человек немолодой, вас можно и по отчеству, а меня зачем? Веня – и все дела.
Семенову стало весело.
– Ты, Веня, прав, я человек в годах. Тридцать восьмой пошел.
– Вот видите. – Филатов сочувственно кивнул. – А с виду вы еще ничего себе.
– Спасибо. – Семенов отвернулся, чтобы скрыть улыбку. – Значит, собрался на Новолазаревскую?
– Если возьмут, – настороженно ответил Филатов.
– А на Восток не хотел бы?
– Ну вот, – оживился Филатов. – А то вокруг да около… Конечно!