Семь прях. Книга 7. Школа дорог и мостов - стр. 3
– Я умная, я умнее Гиора. Я прилежная, я хорошо учусь. Спроси что хочешь, я отвечу. Мне даются все науки, даже те, которым меня не учат. Я умею ездить верхом, биться на мечах, стрелять из лука. Я хорошо плаваю и управляю парусной лодкой, я…
– «Я, я, я, я…» – улыбнулся отец. – В тебе нет главной добродетели – скромности.
– И поэтому ты решил меня продать? – еле сдержала слезы Анилу.
– Милая! – укоризненно вскрикнула мама.
Она перебирала стебли ральфит, чтобы поставить их в вазу. Она любила, чтобы в каждой комнате дворца стояли живые цветы, и всегда занималась этим сама.
– Скажешь, нет? – развернулась к ней Анилу. – Я хуже любой рабыни!
Отец ударил ее по лицу.
– Думай, что говоришь! Ты – царская дочь!
– И всего лишь стою дороже! Сколько бочек вина тебе за меня дадут?
Вторая пощечина. Анилу ждала ее, но не отклонилась. И хорошенько запомнила, как горят щеки, ломит скулы, как пересохли глаза. Каким гневом пылает лицо отца, как не шелохнулась, не защитила ее мама.
– Надеюсь, хоть муж сможет тебя воспитать. У нас с мамой, я вижу, не получилось.
Отец ждал, что после этих слов она расплачется и убежит, но Анилу продолжала стоять и смотреть на него. В голове у нее вызревал план.
Отравить всех братьев, и тогда отец вынужден будет сделать ее наследницей престола. Да, от мужа это не избавит, но это уже будет не лавнийский царь, да и жить она останется здесь, в своем доме, в своем городе, в своей стране.
Отец не выдержал первым – грохнул кулаком по столу и вышел размашистым шагом. Мама бросила свои цветы, побежала следом, шепнув на ходу лишь:
– Ступай к себе!
Но Анилу не послушалась. Она подошла к столу отца, потрогала чернильницу, перья. Взвесила в руке белый камень, которым отец придерживал свитки, чтобы они не сворачивались и не разлетались. Камень был тяжелый. Начать, пожалуй, проще всего с Катлона: он вечно все тянет в рот, а потом мучается животом. Никто даже не заподозрит злой умысел. А вот с остальными будет сложнее…
Вечером мама пришла к ней в спальню, кивком отослала рабыню, присела на кровать. Анилу уже распустила волосы, сидела, укутавшись в них, как в платок. Мама погладила ее по щеке.
– Ты такая красивая, доченька.
Анилу не шелохнулась, не подняла глаз. Не могла она сейчас смотреть маме в лицо.
– Поверь, отец желает тебе только добра. Да, это странно – выходить за незнакомого мужчину, да еще и вдвое старше…
– Я не люблю его, – еле слышно прошептала Анилу.
– Я знаю, знаю!
Мама взяла ее за руку, попыталась заглянуть в глаза, а когда не получилось, заговорила проникновенно и ласково. Анилу не помнила, чтобы родители с ней так говорили.
– Но все изменится, поверь. Мне было немногим больше, чем тебе сейчас, когда твой отец увидел меня в доме владельца порта. Тот давал ежегодный пир в честь Айрус, и царская семья традиционно в нем участвовала. И ты знаешь, твой отец… он поначалу совсем мне не понравился! Показался заносчивым, грубым, да и некрасивым… Но потом, с каждой новой встречей, я все больше привыкала к нему и наконец полюбила. Полюбила всей душой, Анилу! Он дарил мне такие подарки, ах, ты бы только видела! А сколько цветов! Ими можно было бы выстелить море отсюда до Суэка!
– Твои родители хотели, чтобы ты вышла за него?
– Да, хотели. Конечно. Он ведь царь.
Анилу сжала свободную руку в кулак.