Семь причин влюбиться в мужа - стр. 28
Отложив гребень, королева взяла ручное зеркало. Ее взгляд сосредоточился на молодом лице. Она улыбнулась собственному отражению. Нет, Лючия не настолько была самолюбива, чтобы считать себя красавицей. Муж заставил ее так думать. «Даже не сомневайся, ты есть и всегда будешь прекрасна. Я люблю каждую твою морщинку, каждый серебристый локон, потому что для меня нет человека дороже тебя».
Только благодаря Вильхельму Лючия вернула себе молодость. Теперь, когда она выходила поприветствовать гостей, те замирали, не веря, что перед ними стоит мать Теодора. Лишь в глазах сына королева никогда не видела восторга и старалась поддерживать красоту и молодость уже не для него, а скорее по привычке.
Не отрывая взгляда от замеченной на лбу морщинки, Лючия нащупала в шкатулке круглый камешек. Гладкий, он был отполирован годами применения до блеска. Вновь последовали плавные движения руки, на этот раз круговые. Пир постепенно разгладил все неровности, появившиеся со вчерашнего дня на прекрасном лице. Подтянулись уголки губ, исчезла едва заметная паутинка у глаз.
Лючия осталась довольна. Если бы не магия редкого камня Пир, она давно превратилась бы в старуху.
Одинокая слеза сорвалась с длинных ресниц и растеклась кляксой у шкатулки, купленной по цене замка на двести комнат. Пир вернул ей молодость, утраченную от горя.
Невольно вспомнился страшный день, когда они потеряли Стефания - старшего из близнецов. Он родился почти на целые сутки раньше своего брата. Младшего сына, Теодора, так надолго задержавшегося в ее чреве, едва сумели оживить.
Наследный принц рос здоровым, веселым, жизнерадостным, чего нельзя было сказать о Тео. Болезненный, маленький, крикливый. Сначала Лючия не догадывалась, что ее младшего сына снедает ревность: разве может шестилетний малыш испытывать настолько сильные, отличные от любви, чувства к своему брату-близнецу? Оказывается, может. Она видела его равнодушное лицо, когда все, наконец, поняли, что Стефания на корабле нет - ее любимый малыш исчез в бескрайнем море. Тео не проронил ни слезинки. Продолжал, будто ничего не случилось, пускать деревянные кораблики в ушате с водой.
- Без него спокойнее.
Лючия никогда не забудет, как Теодор дернул ее за плечо, заставляя взглянуть на себя, тем отвлекая от тяжелых дум: она устыдилась, что сын оказался свидетелем истерики, в которой мать рвала на себе волосы, поседевшие за одну ночь. Лючия потянулась к Тео, желая прижать к себе и вдохнуть любимый запах, но малыш оттолкнул ее, даже не пытаясь скрыть брезгливости.
- Куда ты дела мою маму?
- Мальчик мой, это же я, твоя мама…
- Когда я буду королем, велю выгнать тебя, старуха.
И больше не подходил к ней. Всячески показывал, что не признает ее.
Ее мальчик изменился. Горе тому виной или природная жестокость, но тот, кто находился в тени старшего сына, показал себя с неожиданной стороны.
«Старуха!» - больная мысль въелась в мозг матери: она любыми средствами захотела вернуть себе молодость, думая, что тогда Теодор сделается прежним.
Они упустили время, жалея его, оставшегося единственным сыном, а когда взялись за строгое воспитание, оказалось, что изменить уже ничего нельзя. Страшно вспомнить, как Теодор, будучи подростком, бесновался, обвиняя отца в глупых тратах средств. Супруг всего лишь хотел осуществить ее мечту сделаться молодой - такой, как прежде, еще до трагедии, разыгравшейся в море.