Сектант - стр. 32
– Сярежа… – Никитич чуть не подавился.
– Что… Анисим Никитич? – Лучше побыть вежливым.
– Вкусно? – Хозяин выглядел несколько обалдевшим.
– Ну да. Уже идем?
– Ты ешь, ешь…
«Вот это да, – подумал Никитич, – работник достался. Голую картошку без масла и соли ест и вкусной называет. И ведь не врет. Правда Кузьмич сказал, «как солому жует»…»
– Сярежа, – осторожно спросил он, – а ты вообсце вкус понимаешь?
Ну и как ему объяснить?
– Вкус понимаю. А вот вкусно или нет – понять не могу. Ем и ем. И чувства голода у меня нет.
«Хороший работник, – решил Никитич, – ест все. Посмотрим, как работает».
– Ну, – хлопнул он себя по коленям, – пойдем!
На дворе (кстати, тоже более чистом и просторном, чем Кузьмичевый) Никитич вручил Сергею обувь. Что бы вы думали? Конечно же лапти! Хотя сам Никитич назвал их броднями. Потом они с Сергеем полчаса учились наматывать портянки – онучи. Сергею все больше казалось, что он вообще попал не в Россию, а в неизвестную страну, где язык на первый взгляд похож на русский, а на второй – просто черт знает что!
Обутому в бродни Сергею хозяин вручил косу, которая, как ни странно, косой и называлась, прилагаемый инвентарь, и парочка – хозяин и батрак – отправилась на сенокос.
Покос был неблизко.
Два косаря опустили косы.
– Ну вот, Сярежа, наш покос.
Зашибись. Огромный луг, конца которого не видно. В тумане терялся. Да его косить месяц!
Никитич, нисколько не пугаясь размеров рабочего места, ловко выхватил из висящей на поясе берестяной кобуры узенькую дощечку, облитую черной липкой массой и обсыпанную песком. Упер косу концом в землю, вскинул лезвие над головой… Стал немного похож на Смерть – раньше косу Сергей только в руках Смерти в разнообразных фильмах и видел.
– Смотри, упираешь косовище… – Блин, еще одно незнакомое слово. Да я за раз столько новых слов даже на уроках английского не слышал. – Косу держишь аккуратненько, вот так… и песчанкой, раз-раз-раз-раз…
Никитич быстро застучал песчанкой (еще одно!) по косе, затачивая ее.
Сергей достал свою дощечку, покрутил в пальцах, вздохнул (Никитич стучал уже у самого острия, значит, сейчас закончит, а его терпение не безгранично). Провел с противным скрипом по лезвию с одной стороны, с другой. Принцип ясен. Примерно, как точить кухонный нож оселком, стоя на голове. Правда, так быстро, как у, кхм, хозяина, не получится – поотхватываешь пальцы. Так… Раз, раз, раз… Хм, получается. Раз-раз-раз-раз. Коса звонко запела, вдоль лезвия пополза блестящая серебристая полоска отточенной остроты. Получается! Раз-раз-раз-раз!
Закончил точку, провел пальцем по бритвенно-острому лезвию. Получилось! Правда, все удовольствие испортил критикан Никитич, придирчиво осмотревший результат трудов. Проворчал, что так можно и загубить «струмент» и хорошо, что дал старую, и вообще.
– Ну што, Сярежа, давай нацнем косьбу.
Сергей даже теоретически не представлял, как нужно держать косу, не говоря уж о том, как косить. Первая же попытка закончилась вогнанной в землю по самую пятку косой и тяжким вздохом Никитича.
– Вот, смотри, Сярежа, здесь держишь левой, здесь – правой… – Левая рука Сергея легла на заостренный конец косовища, правой он ухватился за развилку в середине косовища (у косы Смерти такого наворота не было). – Вот так становишься, пятку упираешь в зямлю, носок чуть приподнимаешь…