Секретные люди - стр. 17

План был смелый и имел шансы на успех. Однако его авторы не учли ряд важных обстоятельств. Во-первых, уже выпал снег. В местности, где мало дорог и все они плохие, это имеет существенное значение. Во-вторых, управлять корпусами в горах, куда телефон не протянешь, а искровой телеграф[34] не работает, очень трудно. В-третьих, ударила такая стужа, что потери в личном составе от обморожения соперничали с боевыми потерями. И в-четвертых, самое главное: Энвер-паша и его советники-михели не учли мужества русских солдат и их командиров.

10 декабря 1914 года Николка сидел в своей комнате в офицерском флигеле Елисаветпольских казарм площадью в семь с половиной квадратных саженей[35] и грустил. Его полтораста шестой полк сражался в горах, а он устроился как в мирное время. Команду пешей разведки, понесшую значительные потери при обороне Ардосской позиции, вернули в Сарыкамыш на отдых и пополнение. 156-й полк стоял тут перед войной и успел выстроить себе хорошие теплые казармы. Даже с храмом Святого архистратига Михаила! Поручик приходил в себя после воздушной контузии – в бою за Джилигельские высоты шрапнельный стакан пролетел в аршине от него и сбил с ног горячим воздухом. Николка оглох на левое ухо (через неделю слух восстановился), получил ожог щеки (уже подживала), и после физических нагрузок его мотало (с этим было хуже всего, слабость не проходила). Сутки поручика рвало желчью, но потом отпустило. От его прежней команды в пятьдесят шесть человек после боев уцелело тридцать. Их прикрепили к нестроевой роте, охранявшей цейхгауз и казармы, и велели набираться сил. Лыков-Нефедьев удостоился чести встречать государя, который 1 декабря прибыл с коротким визитом в Сарыкамыш. Царь вручил нижним чинам Георгиевские кресты. В команде пеших разведчиков награду получил только один человек – Антон Золотонос, за пленение юзбаши из мектебли[36]. После Сарыкамыша Его Величество отчаялся на смелый шаг – поехал в русский Меджингерт, чуть ли не на позиции передового отряда, где благодарил войска за храбрость. Он раздал за полдня тысячу с лишним Георгиевских крестов. Потом выяснилось, что курды следили за его поездкой с вершин гор, но не решились напасть…

Венценосец уехал обратно в Карс, бои на фронте вроде бы как затихли, Николай застрял в тылу. Сын даже сумел отослать отцу в Петроград целый ящик отличной хурмы. Тот, выполняя наказ своего учителя Павла Афанасьевича Благово, закусывал ею коньяк.

Но скучать особенно было некогда. Выпал снег, ударили морозы ниже двадцати градусов, и в таких условиях приходилось вести дальнюю агентурную разведку. Смельчаки армяне из 4-й добровольческой дружины прокрадывались в тыл ударных турецких корпусов. Их рейды были чрезвычайно опасны: с началом войны османы и особенно курды начали беспощадный террор против армянского населения. Лыков-Нефедьев сам за сторожовку[37] не ходил: мешала контузия. Тут дай Бог добраться до офицерской кухни и не упасть… К тому же образ Ашота Тер-Егизар-оглы не годился в новых обстоятельствах, а на создание другой легенды требовалось много времени.

Николай перечитал свой рапорт капитану Драценко, исполняющему обязанности начальника разведывательного отделения штаба Кавказской армии. 9-й корпус, так упорно дравшийся с русскими, снят с Ардосских позиций, его сменил свежий 11-й силами в 45 батальонов. По непроверенным сведениям, на правом фланге Ольтынского отряда османы создают группировку с участием саперов и артиллерии. Предположительно, это 30-я и 32-я пехотные дивизии плюс средства усиления. Конный отряд Фехти-бея выдвинулся к Кепри-кейскому мосту. 10-й корпус вообще пропал… Что это значит, пока не ясно. Но маневры противника наводят на нехорошие мысли. Отряд генерала Истомина, прикрывающий Ольты, слабый: всего восемь с половиной батальонов пехоты, семь сотен казаков, саперная рота и армянская дружина. А позади них Сарыкамыш – главная тыловая база всего фронтового участка. Здесь кончаются железная дорога с шоссе и сосредоточены большие запасы военного имущества. Поручик вчера доложил свои соображения самому генералу Берхману, приехавшему на один день с линии фронта лечить флюс. Мол, хорошо бы подкрепить Истомина, да и гарнизон селения. Начальник Сарыкамышского отряда процедил сквозь зубы: