Секретные доклады - стр. 15

Внизу стоит кто и всегда сводит концы с концами.

Чинуши же придумали паршивые законы,

И нас, монахов за людей за это не считают,

И если нарушаем где-то правила мы, оны,

Они наказывают нас, злодеями считают».

Монах с обидой думал так, родителей ругая:

– «Понятно, трудно было им растить меня так в детстве,

Ведь у самих у них вне храма жизнь была другая,

И лучше было бы, чтобы я умер в малолетстве,

Так нет, они меня тогда в тот монастырь отдали,

Я стал монахом, жизнь моя загубленная будет,

Я не могу ступить и шага, как ступают люди,

И разве не обидно мне? Они всю жизнь мне врали.

А может быть, мне бросить всё, пока ещё не поздно?

И подыскать жену, которая родит мне деток,

Жить в счастье и довольстве с ними в доме, где-то,

И любоваться, как она танцует грациозно».

Но тут мысли пришли о радостях монаха жизни:

«Ведь верно говорят: монах ест, а хлебов не сеет,

Не ткёт одежду, а она его зимою греет,

И служит в храме лишь, а не в бою с копьём отчизне.

Живёт он в чистой келье, воскуряет благовонья,

Да распивает чай. Имеет всё, что ещё нужно»?!

Так думал он, идя к монастырю, где жили дружно

Его друзья-монахи, дверь открывшие с спросонья,

Затем пошли все в кельи спать, узнав в Чжи-хуе брата,

Направился к себе он, утомлённый и безгласный,

Душа его ещё было унынием объята,

А в голове, по-прежнему, царил сумбур, бессвязный,

Он спать, отправившись, глаз был сомкнуть не в состоянье,

Вздыхал, стенал, стоял красотки образ пред глазами,

Он, лёжа, с головою весь ушёл в воспоминанье,

Боялся, что она вдруг затеряется меж снами,

Желал её и маялся, гнал мысли, бредовые,

Ведь он даже не знал, она – кто, и где проживает,

Он так нуждался в её ласках в годы, молодые,

И чувствовал, что страсть его внутри его съедает.

Его вдруг осенило: «Отыскать её нетрудно!

С такими ножками найти её ведь – не задача,

Она живут где-то поблизости, ведь это значит,

Найду её, в сон погружусь, спать буду беспробудно

С ней ночи все в её объятиях в её постели,

Любовь с такой красавицей подобна только чуду».

Так думал он всю ночь, часы, ночные, пролетели,

Рассвет забрезжил, он пошёл искать её повсюду.

Но перед тем он причесался, хорошо помылся,

Надел носки, чистейшие, и туфли их сафьяна.

И в рясу новую, шелковую, весь обрядился,

Пошёл навстречу счастью своему, как будто пьяный.

Когда он проходил мимо богине милосердья,

Подумал: «У неё знаю, что будет со мною,

Придёт ко мне удача, обойдёт ли стороною,

Добьюсь красавицы моей ли, проявив усердье»?

И протянул он руку к деревянному сосуду,

Дощечки (1) где лежали с текстами разных гаданий,

Слова увидел: «Предстоит с красавицей свиданье

Дарует брачную нить Небо». «Я счастливым буду»! -

Воскликнул он обрадованно и сосуд поставил,

Затем богине милосердья низко поклонился,

В молитве с благодарностью её имя прославил,

И, встав, к красавице своей навстречу устремился.

Он скромно шёл по улице и вглядывался в лица

Всех женщин, и искал средь них предмет своих волнений,

Вдруг видит средь идущих ту красавицу-девицу,

В нём с новой страстью к деве загорелось вожделенье.

Она одна шла и без всякого сопровожденья,

Он устремился следом, а она лишь улыбнулась,

Его завидев, к дому подошла и обернулась,

Рукою поманила, послав как бы приглашенье,

В безлюдном переулке домик этот находился,

Монах весь задрожал от радостного возбужденья,

Никто его не видел, чтоб не вызвать подозренья,