Сделка Райнемана - стр. 70

Он не желал запятнать честь мундира…

Как хотелось бы того Кенделлу, мистеру Кенделлу, подумал Свенсон, подходя к лифту.

Но остаться чистеньким теперь не удастся. Хочешь не хочешь, а ему придется запачкать мундир. Появление на сцене человека по имени Эрих Райнеман не оставляет иного выхода.

Гитлер допустил просчет в отношении Райнемана. Об этом знали в Берлине. Как знали и в Лондоне, и в Вашингтоне. Райнеман был человеком, превыше всего ставившим власть – финансовую, политическую, военную. И считал, что она непременно должна быть сосредоточена в одних руках. Что же касается личных его планов, то он вполне определенно стремился занять ведущее положение в верхнем эшелоне властных структур.

То же, что он еврей, – чистейшая случайность. И после войны это уже не будет иметь никакого значения.

Как только окончится война, к Эриху Райнеману обратятся с просьбой вернуться на родину. Это будет продиктовано необходимостью возрождения германской промышленности на жалких руинах, оставшихся от нее. И подкреплено соответствующим требованием со стороны финансовых воротил мирового масштаба.

Райнеман снова выйдет на международный рынок, но более могущественным, чем прежде.

Для этого ему нет никакой необходимости заниматься сомнительными делами в Буэнос-Айресе.

Которые, однако же, еще более укрепили бы его позиции, дав ему в руки козырные карты.

Сам тот факт, что он знает о сделке, не говоря уже о личном участии Райнемана в операции, предоставляет в его распоряжение необычайной силы оружие, которое он сможет в случае чего использовать против любой из сторон и против любого правительства замешанных в этой махинации стран.

Прежде всего – против Вашингтона.

Райнеман должен быть уничтожен.

После завершения сделки.

И уж это одно обуславливало необходимость для Вашингтона иметь в Буэнос-Айресе своего человека.

Высших офицеров «Фэрфакса» редко тревожили вызовами в столицу, и полковник Эдмунд Пейс недоумевал, зачем он понадобился начальству.

Лишь стоя перед столом генерала Свенсона, Пейс начал догадываться о причине столь срочного вызова. Инструкции генерала были краткими, но содержательными. Пейс должен был востребовать множество составленных разведслужбой дел, хранившихся в десятках кабинетов, защищенных от посторонних надежнейшими запорами. И немало из них изучить самым тщательным образом.

Свенсон заметил, что Пейс не в восторге от такого задания. Начальнику разведцентра в Фэрфаксе не удалось скрыть охватившего его на первых порах чувства недоумения. Агент, в котором нуждался генерал, должен был свободно владеть как немецким, так и испанским. И обладать к тому же определенными познаниями в области самолетостроения. Разбираться, например, в таких вещах, как динамика металлических конструкций и устройство навигационных систем. Правда, от него не требовалось быть специалистом высшего класса. Главное – чтобы он не оказался профаном, знающим обо всем лишь понаслышке. И имел «крышу». Скажем, числился официально сотрудником посольства в какой-либо стране. Что позволило бы ему свободно общаться не только с дипломатами, но и с представителями деловых кругов.

Пейсу не понравилось то, что он услышал. Ему известно было и о прощупывании почвы в Йоханнесбурге, и о тайной встрече в Женеве. И он решил возразить. Но стоило только полковнику прервать Свенсона, как тот поставил его на место, посоветовав подождать с замечаниями, пока старший по званию не кончит говорить.