Сделка Райнемана - стр. 72
Надеюсь, что приведенная тут мною информация послужит в какой-то мере ответом на твои несколько странные, не вполне понятные мне вопросы.
В будущем прошу тебя излагать свои мысли более точно. И скажу еще – можешь не сомневаться в моей верности рейху.
Замечу также, что мои компаньоны из Берна сообщили мне, что у твоего фюрера в последнее время появились признаки усталости. Этого следовало ожидать, не так ли?
Помни, мой дорогой Франц, что идея всегда и неизменно превыше человека. И сейчас мы сами можем убедиться лишний раз в том, что главное – это идея, но отнюдь не человек, носитель ее.
Жду твоих писем.
Эрих Райнеман».
До чего же высокопарен он, этот Райнеман!.. Взять хотя бы, к примеру, такие слова: «Можешь не сомневаться в моей верности рейху»… «Мои компаньоны из…» «Появились признаки усталости»… «Этого следовало ожидать»…
Или вот еще: «Главное – это идея, но отнюдь не человек»…
В своем послании Райнеман дал ясно понять, сколь широкими возможностями он обладает, сколь крепкое положение занимает в мире финансов, сколь «законен» проявляемый им интерес ко всему, что касается их общих дел, и сколь глубока его преданность Германии. Подчеркнув все эти обстоятельства, он поставил себя выше самого фюрера. И, таким образом, вынес приговор Гитлеру – для вящей славы рейха. Без сомнения, у Райнемана есть фотокопии его письма. И он, конечно же, заведет досье, куда будет заносить буквально все, что только связано с операцией в Буэнос-Айресе. Чтобы, воспользовавшись им в один прекрасный день, возвести себя на вершину власти в послевоенной Германии. А то и во всей Европе. В его руках ведь будет оружие, гарантирующее ему претворение в жизнь любых амбициозных планов.
И в случае победы антигитлеровской коалиции, и в случае ее поражения. Союзников не может не тревожить мысль о такой перспективе, поскольку никому не известно, как поведет себя Райнеман: постарается ли забыть об операции или же, воспользовавшись доверенной ему тайной, вознамерится вдруг прибегнуть к шантажу.
Так-то вот, подумал Альтмюллер. Он неплохо знал Райнемана. Этот человек неизменно добивался успеха, за что бы ни брался. Его отличала исключительная методичность буквально во всем. Он никогда не порол горячку: скрупулезно изучал все детали, прежде чем сделать очередной ход. И еще его отличало необычайно богатое воображение.
Альтмюллер вновь взглянул на слова Райнемана: «В будущем прошу тебя излагать свои мысли более точно».
Франц усмехнулся. Райнеман прав. Он, Альтмюллер, и в самом деле излагал свои мысли крайне туманно. Но тому имелись свои причины, и весьма веские: ему самому не было ясно, за что он берется, или – что будет, вероятно, точнее – на что именно толкают его. Он знал только то, что ящики с карбонадо должны быть тщательно проверены, а на это нужно время. Больше, чем представляет себе Райнеман, если только информация, которую Франц получил из Пенемюнде, соответствует действительности. Согласно этой информации, американцам ничего не стоит поставить низкокачественный борт, отличие которого от качественного материала может заметить только специалист. Такие же, не отвечающие требуемым техническим характеристикам, промышленные алмазы рассыплются при первом же соприкосновении со сталью.
Если бы операцию проводили одни англичане, то оснований для подобных опасений было бы несколько меньше.