Сделка - стр. 49
-Я запрещаю тебе рассказывать или еще как-то давать знать моему отцу о том, что происходило, происходит и будет происходить между нами.
.
Я подумала, что ослышалась. Некоторое время просто смотрела в ненавистное лицо и открывала рот, как рыба, вытащенная из воды. Ощущения были именно такие, какие окунь может испытать на суше: будто меня топят. Он лишил меня единственной возможности выбраться, единственной защиты! Свет, как же я хотела сейчас, чтобы это лицемерное чудовище сдохло, свернулось, как гадина, кольцами и испустило дух! Наконец, я выдавила из себя:
-Ты обещал мне не приказывать.
-Это — исключение, - легко пожал плечами Дарис. - И больше я не буду. Ты поймешь чуть позже, Илиана. Ты просто не знаешь, на что способен мой отец. Чем меньше он знает о нас, тем лучше.
Глотку рвал вой, я душила его в себе, но наконец, он прорвался наружу, и я разрыдалась, уже не сдерживаясь. Как-то я оказалась на земле и подтянула колени к груди, сжимаясь, становясь незаметной.
Дарис что-то говорил, но я не слушала. Кажется, его тон был виноватым, но самих слов мне разобрать не удавалось, да я и не хотела. Он протянул ко мне руку, а я, только увидев это, схватила с земли один из томов и попыталась ударить прежде, чем его пальцы пропустили по моему телу еще одну волну чудовищной дрожи. Дарис отобрал у меня тяжелый предмет, просто выхватил с силой — я не смогла удержать, — и аккуратно положил на пол. Тогда я вскочила, опрокинув вазу, выдернула из нее подаренные им цветы и, не целясь, стала бить букетом по нему — по его рукам, плечам, лицу, груди, а он, продолжая выдерживать удары, весь в пыльце, неотвратимо приближался. Я неосторожно, судорожно втянула воздух, переводя дыхание, и на меня обрушилась волна сладости. Паника схлынула. Смеяться мне не хотелось, но стало легче, будто кто-то распустил узел где-то в груди.
-Зачем все это?! - прошипела я, тряся цветами. Они щелкали, открываясь, но меня это совсем не забавляло.
Дарис попытался как-то удержать меня, но я ему не далась, змеей вывернувшись из его неуверенной хватки. Он что-то шептал, нежно, успокаивающе, виновато.
-Илиана... - расслышала я. - Пожалуйста, остановись. Пожалуйста, любимая, остановись. Я не хотел так ранить тебя, я не хотел... Я не понимаю. Это такая мелочь...
-Это не мелочь, - зло выдохнула я. Ярость пульсировала во мне, но я понимала, насколько она бессмысленна. Все было бессмысленно. - Так теперь будет? Ты увезешь меня в свои проклятые Желтые земли, запретишь мне общаться с любыми хоть сколько-нибудь дорогими мне людьми, будешь изводить меня этим насилием, пользуясь тем, что я не могу ни защититься, ни отказать, ни рассказать кому-то... Вот так будет? Зачем ты вообще вытащил меня из той клетки?! Да не трогай же меня!
-Я не буду, - шепотом ответил Дарис, отодвигаясь. - Пожалуйста.
Со злым, беспомощным торжеством я наблюдала, как он отходит от меня и садится у принесенной им лохани, устало облокачиваясь на нее спиной. Я осталась стоять: безобидная иллюзия преимущества, будто если Дарис решит вскочить, я успею убежать. Камень, о который я опиралась, холодил спину. Я не решалась уходить, помня, что говорил Келлфер, и не желая провоцировать Дариса. Он молчал, и я молчала.
Мы провели так долгие, тягучие мгновения, показавшиеся мне часами. Я ждала, что Дарис заговорит, но он только задумчиво водил большим пальцем по губам, что-то обдумывая. Слезы постепенно высохли на моих щеках.