Сделка - стр. 29
Надеюсь, Келлфер ничего не слышал? Надеюсь, он не понимает? Он не заметил?
Я принадлежала Дарису. Душой и телом, целиком. Он, безусловно, заберет меня, так какая же разница, чьи глаза я вижу на его лице? Я дала себе обещание, что Келлфер никогда не узнает об этом и, боясь промедлить больше, смыла следы своего позора, спустила юбку ниже и на дрожащих ногах вернулась в грот.
10. 10.
Келлфер сидел у очага: Илиана сложила его из камней, притащенных Дарисом из заваленных тоннелей. Деревяшки тлели, отбрасывая блики на серые стены, но это умирающее пламя совсем не грело. Бушевавший в груди пожар ярости застилал все, но постепенно, вдох за вдохом, успокаивался, позволяя посмотреть на ситуацию более здраво.
«Не хочу! Нет!»
Ее искаженное мукой и наслаждением лицо оттиском впечаталось в его память. Разметавшиеся золотые волосы, связанные руки, кровоподтеки на груди и ногах — как же сильно нужно было сжать, чтобы оставить такие даже на тонкой коже! - и отчаянно, умоляюще искривленные полные губы, закрытые глаза. Кисти сжаты в кулаки, и пальцы ног поджаты.
Бедная Илиана.
Келлфер остановил себя: почему он жалеет Илиану, эту змею, низведшую Келлтора — нет, уже Дариса — до уровня животного своим пагубным влиянием? Разве не должен он потребовать у Илианы, чтобы отпустила мальчишку, и так уже натворившего почти непоправимого? Разве не стоит ее после этого убить, чтобы больше никто не попался?
«Нет, - ответил себе Келлфер, ворочая палкой горящие угли. - Сначала я выслушаю ее. Ей здорово досталось. Она не заслужила смерти».
Интересно, она с самого начала понимала, что сделала с Дарисом? Или только сейчас, оказавшись зажата между землей и его телом, она вдруг осознала, что, чтобы освободиться, зашла слишком далеко?
Да и что такое «слишком далеко» для того, чья жизнь висит на волоске? Можно ли ее осудить?
Илиана. Полная противоречий, тихая, покорная, и вместе с тем несгибаемая, ведущая какую-то свою тайную игру, имевшая над Дарисом огромную власть — и, похоже, по-настоящему принадлежащая ему. Неужели сын догадался закрепить кровью ее клятву?
Ненавидящая его сына и попросившая за него, несмотря на свою ненависть. Не поднимающая на Келлфера глаз после их первого разговора. Теплая, стремящаяся организовать даже во временном и ужасающем их жилище настоящий уют. Надломленная, просыпающаяся по ночам от кошмаров.
Но что наиболее беспокоящее — необученный знаток разума. А значит, привыкшая к безумию и горю, но не умеющая справиться с ними.
-Я не поблагодарила вас за помощь, - прервал его размышления тихий голос. - Спасибо. На Дариса что-то нашло. Не нужно думать, что мы...
-Мне нет дела до того, что вы делаете, - отрезал Келлфер, убеждая больше себя, чем смущенно смотрящую себе под ноги Илиану. - Что ты хотела мне сказать?
-А Дарис точно спит? - спросила Илиана, присаживаясь напротив. Огонь выхватил из темноты ее бледное лицо, и позолотил длинные локоны. - Я не думаю, что ему стоит меня слышать.
Она тяжело дышала. Боялась.
-Он проснется через пару часов.
-Хорошо. - Илиана замолчала, теребя край созданного им полотна. - Я не знаю, с чего начать, - призналась она, наконец.
-С того, на чем мы остановились в прошлый раз. Как ты свернула мозги моему сыну.
-Я же говорила, я не пыталась ничего сделать, - подняла она на Келлфера глаза. В слезах ее зрачки казались громадными. - Я клянусь вам. Я готова поклясться так, как вы скажете, чтобы вы поверили.