Сделай мне красиво! - стр. 12
Помахивая палкой, шла я потихоньку по лесной дорожке, покусывая травинку и поглядывая на небо да на деревья. Стемнеет скоро, надо приглядывать дерево пошире да поразвесистей.
С топотом навстречу вылетел взмыленный конь. Я взвизгнула и села прямо на дорожку. Да как же я не услышала то? Как отвлеклась?
С коня свалился огромный мужик с бородой.
– Лотта, детка! Живая! Не сгубили тебя ироды проклятые! – мужик меня рывком поставил на ноги и ощупал. – Спасла Секлетея-заступница!
Одет был мужик даже щеголевато, по средневековым меркам. Сапоги, плотные брюки, кафтан с чеканными пуговицами, поверх теплый овчинный жилет, сукном крытый. Широкий кожаный пояс, на поясе нож и сумка.
– Давай подсажу, племяшка. Придется охлюпкой ехать, без седла, лошадь-то упряжная, да нет у нас другого выхода. Вернулся косточки твои собрать, смотрю, ты идешь и в облаках витаешь, как всегда.
Глава 4
Сочла за лучшее промолчать. Мужик посадил меня, как на скамейку, на широкую лошадиную спину, сам взгромоздился, использовав пенек, и мы поехали.
– Испугалась, поди, Лотти?
– Так испугалась, что не помню ничего, – подтвердила я. – Куда ехали, зачем.
– Знамо дело, от испуга-то, – кивнул мужик и стал мне все рассказывать о моей жизни. Будто картинки за, мелькали у меня перед глазами и многое становилось ясным и понятным. В монастырь меня вез дядька Теренс на вечное поселение. Потому что у меня кровь порченая, от бабки-ведьмы доставшаяся. Он сильно не одобрял мои умения, но я им с теткой много пользы принесла, потому и решили они меня спасти от костра и от магистра.
В монастырь мне не хотелось. Но погибнуть в лесу хотелось еще меньше.
Поэтому я не рыпалась, внимательно слушала дядьку, на ус мотала его поучения. Через сутки показался монастырь. Мощная стена с бойницами, с зубчатым краем, с воротами, утопленными между двух башен. Я только и успевала головой вертеть. Интересно же!
Ворота нам даже не открыли, малую калиточку отворили. Кое-как дядька коня завел, и самому пригнуться пришлось. А я ничего, спокойно пошла. Мощеный чистый двор был пуст, ни стражи, ни привратника. Наверное, со стены нас увидели да калитку открыли не руками, а механикой. Я читала про такое. Изнутри окошки малые решетками забраны, да двери узкие на разном уровне, смешные, у какой две ступеньки, какая с площадкой вровень, а какая вниз утоплена. Лесенки узенькие, без перил, только ногу поставить, разбегаются в разные стороны, углы из стен выступают, то тупые, то острые, балкончики по типу французских: дверь в стене, и только решеточкой загорожена, чтоб не упасть.
Дядька показал, где обычно вставал, откуда тюки с товаром забирал.
Заскрипела одна из дверей, вышла тетка в сером облачении и белом платке. Дядька в поклоне согнулся, и меня по затылку шлепнул.
– Матушка Нисимина!
– Почтенный Теренс!
Пока дядька общался с монашкой, я все по сторонам глазела. Под крышами химеры каменные, водостоки в виде драконьих пастей, прутья решеток мордочками собачьими оканчиваются, есть на что поглядеть. Вдруг одна химера мне подмигнула и язык высунула из пасти. Я ей тоже язык показала, само собой. Машинально.
– Вот племянница моя, Лотта, – прогудел дядя, а я так и замерла с языком наружу, краснея. – С головой у нее не все в порядке, но девочка добрая, прилежная, примите Секлетеи ради, не дайте пропасть безвинной душе!