Счастье недоумка. Бегущая по мирам – 18 - стр. 20
– Ведьма! – села на скамью мать семейства.
Дальше был завтрак и разговор с позванными старейшинами. И плакавшая теперь от счастья дочка старосты начала связывать узел, слушая советы ведьмы, что с собой взять, а что не надо. И что лучше весной уходить, как и сама Злючка поступит, не желая шариться в снегах. И держаться подальше от войны, но вот пересидеть не получится, ибо помрут от старости все раньше, если Великая Война всё же случится. И ещё одна девица и три парня слушали советы, собираясь в большой мир, и получив разрешение от кряхтевших старейшин и родителей.
А Лана ещё поболтала, пообедала. Рассказала про работу подмастерьями, но лучше учиться, а неподалёку и лучший в мире Эльфийский Университет. И при нём даже курсы для необразованных, но очень рвущихся и талантливых, а эта пятёрка определённо одарённая.
А затем отправилась с провожатыми в выделенную ей избушку помершей лет пять назад местной ведьмы в паре вёрст. Ибо крестьяне не послушали старосту, и не смогли пересилить себя и оставить жуткую даже в таком обличье ведьму. И невероятно могучую, ибо где ж такое видано, чтобы руки и глаза выращивать. Особенно, но тихо, бесился местный знахарь, в самой лучшей одежде и даже в золотых украшениях, уже поняв что с такой конкуренткой скоро станет самым бедным в деревне.
Впрочем староста пообещал, что за полной неумехой – которая даже зашить дыры в собственном отстиранном с вечера платье не смогла – присмотрят всей деревней. А если знахарь даже просто направится в ту сторону, то получит батогами. Ну и засветил кулаком уже бывшему незаменимому члену общины в глаз – и за наезд на девчонку, которая зла никому не желает, и не хочет ничего за исцеления, ну если всё же сварятся такие зелья, и за предыдущее жлобство и гордыню бывшего незаменимым общинника.
Лана поворчала на засыпанную обильным ночным снегопадом еле заметную тропинку. Впрочем от предложения парней нести отказалась со смехом. Затем похихикала над почерневшей и слегка покосившейся избушкой. Которую парни тут же начали чинить, и таскать дрова и воду из ручья. Ибо ведьмочка первым делом сказала, что вместо дров ручки свои поломает и порубит, а в ручье утонет, и вообще кроме зелий ничего делать не умеет, и «я не могу ничего делать, у меня лапки». Фраза про лапки, после пояснения, что как у кошечки, тут же стала крылатой, и девицы смакуя говорили её, и со смехом убегали от парней, получая шлепки, а одна и любовь от жениха в сугробе за кустами.
Но лапки не мешали девицам, кроме ведьмочки, мыть избушку изнутри, устраивать тёплую постель с кучей перин и одеял – а овчины привереда забраковала из-за запаха – развешивать заказанные и доставленные травы, растапливать печку, расставлять посуду, рассказывать неумехе как всем пользоваться и не угореть. Даже соорудили очажок для котла для зелий, не очень поверив, что правильное зелье на морозе не сварить, но со смехом приняв, что ведьмочка выходить в страшный и промёрзший зимний лес вообще не собирается. А после долгого веселья и горшок с крышкой из кадки сотворили, ибо ведьмочка и писать на снегу не может. Ну и опрометчиво пообещали и выносить горшок, раз всё так сложно, а Лана поймала их на слове и милостиво приняла и это предложение. А что, всё равно еду же надо приносить ежедневно, и много, и посуду уносить и возвращать чистую.