СатАна. Ледяное сердце. Том 2 - стр. 46
– Это хорошо, – тут же включился в разговор Тези, – А то я уже все глаза себе сломал, чтобы не споткнуться в этих потёмках.
– Смотри лучше ноги не сломай – а то тащить тебя потом никто не собирается.
– Нет, правда, госпожа Кэртиллона, вы же довольно сильный маг. Отчего бы вам не наколдовать «искорку» побольше?
– Во-первых, я хоть и сильный маг, но тоже должна заботиться о сбережении своих сил, так как они могут потребоваться на что-то более важное, – девушка угрюмо хмыкнула, – И во-вторых, прекращай уже называть меня госпожой, мы всё-таки не на светском приёме.
На самом деле не только манера обращения, но и вся учтивость Тезидия «Великолепного» начинала магессу откровенно бесить. Нет, изначально ей это даже нравилось – когда они только выступали в поход, а за ними следовало целое конное войско. Но сейчас, когда они по уши в грязи пробираются по какой-то сырой пещере, из которой ещё не факт что есть выход, всё это казалось как минимум чересчур.
«Нет, – тут же подумала она, при этом обругав себя за последнюю мысль, – Из этой пещеры есть выход. И прямо сейчас мы движимся к нему».
Тези некоторое время молчал, спокойно выслушав порекания в свой адрес, после чего спокойно спросил:
– А в-третьих?
– Что в-третьих? – не поняла Кэртиллона, чьи мысли были уже очень далеко.
– Ну вы сказали «Во-первых» и «Во-вторых». Это обычно подразумевает, что должно быть и «в-третьих», разве нет?
Девушка обречённо вздохнула и, сдержав рвущийся на ружу гневный крик, спокойно ответила:
– А в-третьих прекращай уже задавать мне дурацкие вопросы, – а затем, резко остановившись, она несколько секунд сосредоточенно смотрела на него, после чего добавила, – И обращайся ко мне уже всё-таки нормально. По имени и на «ты».
– Хорошо, – отозвался поэт, несколько раз кивнув, – после чего магессе оставалось лишь вновь тяжело вздохнуть и идти дальше.
Какое-то время шли молча, однако уже через пару минут Тезидий вновь стал рассуждать на тему того, «в каком всё-таки неприятном месте они оказались».
– Ведь сами посудите, нахождение здесь противоречит самому нашему естеству, – он изобразил на своём лице нечто схожее с возмущением, – Вот вы, к примеру, чародейки, личности, чья жизнь состоит из общения с высшими сферами нашего мира. Я же, поэт, – натура возвышенная, которой близок полёт мысли и духа, а совсем не блуждание по каким-то сырым и тёмным тоннелям. Так скажите, разве справедливо то, что мы, после всех наших заслуг перед этим миром, оказались здесь?
– Заслуг? – Кэртиллоне вдруг стало интересно, – Это после каких же таких?
– Ну как же? – он, казалось, был и вправду изумлён, – Кто свет в ночи несёт сердцам заблудшим? Кто бравой песней им указывает путь? Лишь те, слова чьи к небу вознесутся; В устах чьих мироздания вся суть! – Тези гордо вскинул левую руку вверх, насекунду застыв в такой позе, – Как же вы не понимаете? Эти же строки о нас! Это мы должны нести людям свет, побуждая их к верным поступкам.
– Да? Странно… кажется минуту назад тебе самому света не очень-то хватало, – улыбнулась девушка, быстро пройдя вперёд.
– Да нет же! Я же совсем о другом! Я говорил о свете души, а не об этом бренном исочнике энергии.
– А по-моему не так давно ты именно этот «бренный источник энергии» просил сделать поярче, – вставила словцо Дайтни, пытаясь не отстать от подруги.