Састер. Крымский детектив. Часть I (бесплатно) - стр. 37
На ходу Аня открыла телефон и подцепила фото на свою страницу в «Пороге». В плечо больно ударился косяк, заорала сигнализация, и тут что-то с силой толкнуло Аню в спину.
Она упала на бок – телефон отлетел в сторону, в локоть и бедро ударил небесно-голубой, в цвет волн, линолеум. Проскользив по нему по инерции, Аня с трудом развернулась и увидела пузатого охранника. Лицо его перекосило от ярости, он до боли заламывал Ане руки, хотя она даже не сопротивлялась.
– Посмотрим, как ты в полиции побегаешь!
Телефон Ани, лежащий на полу, бренькнул, и она выгнулась дельфином, чтобы посмотреть на экран. Высветилась надпись, что регистрация пройдена, и следом отобразилась страница Ани: пустой список выполненных заданий, пустой список друзей, рейтинг пользователей.
На первом месте висело фото Саши. Её красивое лицо перечёркивала лента, чёрная, как могильный гранит. Голову венчала нелепая золотая корона с недостижимыми для остальных двумя тысячами пятьюстами восьмью баллами.
#8. КОНСТАНТИН МИХАЙЛОВИЧ
Автоматические двери поскрипели и разъехались, в лицо подул прохладный ветерок. Константин Михайлович вышел из супермаркета на одноэтажную старокрымскую улочку, перехватил удобнее пакет с торчащими из него багетом и панамкой, закурил. Тёплый дым заполнил грудь, на сердце полегчало. Уже на ходу Константин Михайлович надел гигантские, как осиные гнезда, наушники, которые ему на пятидесятилетие подарили Слава и Аня. Казалось бы, дурацкий подарок для руководителя следственного отдела, но куда теперь без музыки? Без музыки – тоска, хтонь, увядание. Без музыки…
Константин Михайлович включил радио. Был перерыв между передачами, и играла песня: что-то западное, тяжеловатое. Константин Михайлович такое не любил, но голос вокалиста звучал приятно и бодрил шаг. Менять частоту не хотелось.
Позади осталась четырёхэтажная гимназия и банк, у халяльного магазина Константин Михайлович свернул на Горького и с удивлением заметил сына. Слава подпирал их забор из красного оргстекла и, как подросток, что-то бездумно тыкал в телефоне.
За сыном и забором выглядывал типичный старокрымский домик из самана: побелённые известью стены; черепица «татарка»; деревянные красные окна; застеклённая веранда, на которой раньше так любили сидеть и Марина, и Слава.
Константин Михайлович стряхнул пепел с сигареты и попытался придать лицу невозмутимое выражение. В последние годы Слава всегда пропускал дни рождения матери, стоило уже привыкнуть.
– Знаешь, кто поёт? – спросил Константин Михайлович, подойдя. Он снял и протянул наушники.
Слава послушал, театрально покивал головой в такт ударным.
– Аннушку спрошу. Я не настолько стар душой.
– Голос приятный.
– Уже знаешь про Иннокентия Александровича?
Константин Михайлович затянулся сигареткой.
– Вы на особом контроле.
Слава на секунду растерялся, и Константин Михайлович почувствовал лёгкое и стыдное злорадство, что хоть какая-то вещь ещё волновала его балбеса.
– Мстишь? – с лёгким вызовом поинтересовался сын и рывком протянул наушники обратно.
– Две девушки, Слав. При очень странных обстоятельствах. И на всех документах – ваши с Аней фамилии.
– Мстишь, что я не вывез его.
Константин Михайлович снова затянулся.
– Слав, послушай. Знаешь, когда пишут на полях фамилию какой-нибудь погонистой лысины, а под ней – «на контроль»? Так вот, на вас такую написали. Сейчас погонистая лысина положила вас в шкаф и на время забыла – ровно до того момента, пока не придёт ещё один документ с такой же пометкой. И вот, кладя второй отчёт в шкаф, погонистая лысина увидит две одинаковые пометки и две одинаковые фамилии. Понимаешь, что дальше?