Самовар над бездной - стр. 21
– Что задумались? Вспоминаете?
– Извините, я просто запамятовал. Первый Щипковский переулок…
– Щиповский, вы хотите сказать? На нашем участке, значит…
– Ну вот где вы меня и поймали. Двадцать лет тут живу, в буквальном смысле, – выпалил Иван и ещё зачем-то усмехнулся.
Барс застыл, медленно выдыхая жидкий дымок своей электронной сигареты.
– Вы это серьёзно говорите? Плохо выучили легенду, голубчик. А номер телефона вашего вы не изволите мне назвать?
Иван назвал номер, на что Барс рассмеялся и стал рыться в компьютере, – «Щас, минуточку», – и через полминуты выдал:
– Это, я вас не хочу обижать, екатеринодарский номер, никак не московский. Да и вы не в Москве живёте.
– Ну, я временно в Москве поселился, захотел сбежать от всех… – залепетал Иван.
– Господин Шульгин. Вы меня послушайте. Лучше и для вас, и для меня будет, если вы сразу во всём признаетесь. Для меня лучше, потому что это время я мог бы потратить на поимку тех, кто лучше вас подготовлен, а значит – опаснее. А для вас лучше, так как в сущности вы уже задержаны, никуда отсюда не убежите, и на ваш счёт собрано достаточно разнообразных доказательств. Вы не слишком мастерски выдаёте себя за гражданина, который – и это достоверно известно – сейчас находится в другом городе, вас нет ни в каких базах данных, ваша лексика выдаёт в вас шпиона или террориста, и, я вас уверяю, дело техники – выяснить, чем именно вы занимаетесь. Признавайтесь сразу, не тратьте своё и моё время. В конце концов, если вы признаетесь прямо сейчас, у вас будет шанс сократить ваш тюремный срок, если вы, конечно, не подпадёте под высшую меру наказания.
Вдруг сзади раздались увесистые аплодисменты и кривляющийся, но уверенный в себе мужской голос выдал:
– Браво, Порфирий Петрович! Браво!
У двери стоял среднего роста мужчина простецки-добродушной наружности в коричневом костюме в тонкую чёрную решётку и небрежно заломленной набок шляпе с прикреплённым к ней серым пёрышком. На вид ему можно было дать моложавые пятьдесят. Хотя чёрт его разберёт – с этим распространённым здесь продлением молодости.
– Вы, простите, кто? – спросил опешивший Барс.
– Дружище, пойдём, пойдём, – рука незнакомца опустилась Ивану на плечо. – Нечего здесь время тратить.
– Я требую, чтобы вы немедленно представились и показали ваши документы, – строго сказал Барс, вставая из-за стола.
– Ох, извините, конечно же, – в руке господина на мгновение мелькнула какая-то зелёная корочка. – Рад с вами познакомиться, товарищ, кажется, Барс.
Полицейский смущённо ответил на рукопожатие.
– А я Волков, Лаврентий Палыч. Будем друг к другу нежны. Ладно, дружок, нам пора. Труба, что называется, зовёт.
Иван неуверенно поднялся с шаткого кресла, и, взятый Волковым под руку, побрёл к двери.
– Постойте, Лаврентий П-Палыч, можно всё-таки посмотреть ваши документы внимательнее?..
От двери Волков обернулся к Барсу, фокусническим жестом доставая откуда-то из-под воротника рубашки красно-коричневую сигарету.
– Что, извините?
– Документы ваши. Хотел бы повнимательнее взглянуть.
– Слушай, ты, я вижу, электронные сигареты предпочитаешь, а я вот – такие, – почти нараспев заговорил спаситель Ивана, в то время как он сам оцепенел от нервного напряжения. – Сейчас курить невмоготу уже, там у вас как раз стойка неподалёку. Понимаю, отовсюду вещают, что курить вредно, но сам понимаешь – дым отечества нам сладок и приятен, так что… Бывай!