Самовар над бездной - стр. 20
Рядом с восторженным Иваном притормозил полицейский автомобиль, откуда вышла пара офицеров в морковного цвета мундирах. Они представились и потребовали у Ивана документы: оказывается, он перешёл улицу в неположенном месте. Документов у него с собой, конечно, не было – в карманах были только телефон да ключи.
– Будьте любезны, в машину.
Несмотря на то, что надпись на табличке гласила «Полицейский участок №16 по Замоскворецкому округу Москвы», Ивану было трудно поверить, что это может быть полицией – хоть когда-нибудь, хоть гипотетически.
Это был трёхэтажный терем из тёмного стекла, по-московски бесцеремонно, но скромно втиснутый между двух зданий значительно старше. Полупрозрачными были здесь не только стены, но даже пол и потолки, так что глядя вверх Иван мог видеть снующие туда-сюда оранжевые фигуры полисменов.
Сразу у входа полицейские подвели его к какому-то аппарату, вроде ростового сканера в аэропорту. Ивана, впрочем, здесь не стали заставлять разуваться. Пару раз моргнула вспышка, после чего его вежливо попросили выйти.
Товарищ Барс (все прохожие приветствовали его именно так, по-советски) провёл его в свой кабинет и усадил на приятное зелёное кресло – правда, если на него облокотиться, оно загибалось назад так сильно, что превращалось почти в стоматологическое. Иван выпрямился и подумал, что и в этом странном будущем, несмотря на всю обходительность поведения и видимую ухоженность, полицейские чины по-прежнему держат посетителей в напряжении.
Некоторое время Барс просматривал что-то в стоящем у него на столе ноутбуке (стол тоже полупрозрачный, кроме одного ящика), затем снял фуражку и достал из нагрудного кармана электронную сигарету.
– Как вас зовут, повторите?
– Шульгин, Иван Сергеевич.
– Верно, верно. Дата рождения?
– 26 сентября 1990-го. Вам это покажется странным, что я так молодо выгляжу, но я вам всё объясню…
– Нет, Иван Сергеевич – как вы себя изволите называть, – вы выглядите аккурат на свой возраст, может быть, совсем чуть-чуть младше. На пару лет.
Иван опешил. Нет, здесь человек, родившийся в 1990 году, так молодо всё-таки выглядеть не может. Хм, а что если скоро научатся – ну то есть, здесь уже научились – замораживать возраст человека? Или просто затормаживать его. И все уже привыкли? Это объяснило бы и то, почему тот дворник, который когда-то был большой шишкой (а теперь, стало быть, на бессрочных общественных работах), теперь выглядел посвежее, чем пятнадцать лет назад.
– О чём думаете, Иван Сергеевич?
– О том, как бы вам аккуратно объяснить, как я сюда попал.
– Уж потрудитесь, а то что-то ничего не сходится. Не бойтесь, мы вам дадим время объясниться. Признаюсь, данные, которые мне поступают, озадачивают меня.
– Я объясню, я объясню. Желательно, письменно.
– Для этого потребуется связаться с вашим адвокатом. У вас есть адвокат?
– Я боюсь, это невозможно.
– Интересантно, очень, очень интересантно, – сказал Барс, вновь присмотревшись к ноутбуку. – Кажется, мои подозрения всё-таки не зря… Вы извините, что я вот так вот делюсь с вами своими мыслями – это у нас такая новая должностная инструкция… Так вот, например, какое у вас место жительства?
– Прописка?
– Что, простите?
– Ну, прописка, регистрация!
– Я вас спрашиваю, где вы живёте!
Понятно. Барс – человек молодой (хотя на вид и не младше Ивана, пятидесятилетнего-то), он далёк от всех этих советских и постсоветских терминов. Может быть, тут и нет ничего подобного.