Сами мы не местные - стр. 46
– Ай, – удивлённо говорит Азамат. – Ты чего дёргаешь?
– Прости, задумалась. А насчёт волос… ты взгляни на это под таким углом: если бы они у тебя были короткими, я бы вряд ли вышла за тебя замуж.
Азамат запрокидывает голову, чтобы недоуменно воззриться на меня.
– Теперь ты поясни, пожалуйста, какая связь?
– Ну помнишь, когда я по милости твоего духовника обкушалась грибочков? И к тебе спать пришла?
– Ну.
– Ну вот, я как тогда на твои волосы налюбовалась под кайфом, так и… понеслось. В смысле, мне кажется, э-э, как бы это сказать по-муданжски? В общем, что моя душа именно тогда поменяла место жительства. И после этого я стала про себя тебя на «ты» называть, в моем-то языке есть разница.
– С ума сойти, – бормочет Азамат.
А я вдруг понимаю, что и тут Алтонгирел, зараза, угадал. Он же хотел мне глаза открыть на Азамата. И открыл ведь! Не дай бог узнает…
Матушка только головой качает, ворча что-то о противоестественных землянах, которые ходят друг к другу ночевать и выбирают супругов по волосам. Азамат снова откидывает голову, позволяя мне продолжить груминг, а потом говорит:
– А я потерял душу с самого начала, когда ты, едва поднявшись с пола и без оружия, так уверенно заявила, что не пойдёшь куда велено, и тут же придумала, почему мы должны тебе это позволить. Я так растерялся, что близко к тебе не подходил потом, боялся потерять самообладание.
Коса заплетена, и мы начинаем прощаться. Пора возвращаться, а то потемну летать все-таки небольшое удовольствие, даже с инфракрасным экраном. Мы клятвенно заверяем матушку, что будем навещать и подвозить всякие южные вкусности. Она в свою очередь обещает держать телефон заряженным и подключённым к выносной антенне, которую мы ей оставили.
– А вы не хотите поближе перебраться? – спрашиваю. – Подыскали бы местечко поприятнее, построили бы там дом с удобствами…
– Нет, – легко отказывается она. – У меня тут подруги есть, рыбка ловится круглый год, а больше мне ничего и не надо особенно. Вот, на счастливого ребёнка посмотреть только.
Мы по очереди обнимаем её на прощанье и улетаем из-под заснеженной горы вверх, в синеву, а потом прочь, на юг, над гигантскими деревьями, плоскими горами и широкими равнинными реками.
Когда мы подлетаем к Ахмадхоту, уже довольно темно, хотя мне кажется, что три дня назад в это же время было гораздо темнее. Весна все-таки. Ахмадхот, подсвеченный яркими окнами, напоминает паутинку в росе. Зависнув для посадки над садом, мы видим все окрестные дома. Вон заросшее хозяйство Ирнчина, вон мой клуб, вон Дом Старейшин и толпа у него… Мы мягко опускаемся в траву.
У дверей нас поджидает – кто бы другой, а? – Алтонгирел, будь он неладен. А я так надеялась сегодня без него обойтись.
– Ну как лошади? – ядовитенько спрашивает он, как будто точно знает, что никаких лошадей мы не видели, а все это было предлогом для чего-то ещё.
– Отличные лошади, – радостно заявляет Азамат. – Я себе взял серебряного. Как говорит Лиза, красотища неимоверная.
Мы входим в дом, раздеваемся, и Азамат сразу разводит огонь в печке. Вообще этот их саман хорошо держит тепло, тут градусов пятнадцать, но Азамат все никак не может привыкнуть к мысли, что я могу существовать при низких температурах.
– А ещё, – продолжает муж радостно, – мы навестили мою мать. А я и не знал, что она от отца ушла. – Он поднимает взгляд от топки на Алтонгирела и поводит бровью.