Самая настоящая Золушка - стр. 41
— Привет, - скупо говорю я, вытаптывая пол прямо на пороге. – Как ты себя чувствуешь?
Я знаю, что с ней все хорошо: я все время на связи с ее лечащим врачом, и уже в курсе, что удар головой не выльется ни во что тяжелое. Нет никаких нарушений функций работы мозга и уже завтра я смогу забрать свою Золушку домой.
Но у Кати другая проблема. Если бы я сам не был человеком «с браком», мне было бы куда тяжелее поверить в то, что кто-то абсолютно здоровый может вот так, по доброй воле, вычеркнуть из своей памяти целый год жизни. Но я верю, что в жизни случается и гораздо более грустное дерьмо.
— Александр Викторович вышел минуту назад, - вместо приветствия отвечает Катя и нервно перебирает простыню. – Вы не столкнулись?
К счастью, нет, но говорить этого вслух я не буду.
Похоже, здесь сегодня побывало все «счастливое семейство». Хорошо, что одному его члену я хорошенько врезал. Как минимум неделю он вряд ли высунет из конуры свой расквашенный нос.
— Нет, не столкнулись.
Прохожу дальше, оценивая взглядом самое оптимальное место, куда можно сесть. Катя паникует и начинает комкать несчастное одеяло еще сильнее, когда я присматриваюсь сперва к краю кровати, потом – к подвинутому к ней стулу.
Она сказал, что ей неприятны мои прикосновения.
И даже не осознает, каким явным становится ее облегчение, стоит мне сесть в кресло у дальней стены.
— Завтра днем я заберу тебя домой, доктор считает, что эту ночь тебе лучше провести здесь.
— Я подумала… что может быть…
Она прячет взгляд, поправляет волосы и пару раз морщит спинку носа.
Нервничает. Очень сильно нервничает. Кое-чему она научила меня сама, показала, что может означать ее лицо, когда она делает то или это, но многое, гораздо более многое, я научился читать сам.
— Может мне действительно пожить у Александра Викторовича? – наконец, договаривает до конца.
— Нет, - без паузы отвечаю я.
— Почему? – Катя снова морщит нос. – Он сказал, что в кругу семьи…
— Нет, - прерываю, уверен, длинный перечень причин, почему там ей будет хорошо, комфортно и гораздо лучше, чем с таким монстром, как я. – Ты даже отцом его назвать не можешь, Катя. А вся его семья – чужие тебе люди.
Она согласно кивает, но я снова без труда угадываю недоверие на ее лице.
Что ей сказал Морозов? То же, что и мне, когда ввалился в дом и увидел Катю на полу?
— Он считает, что это я тебя столкнул. – Мне не нужно спрашивать – я знаю.
Катя молчит, но это даже лучше, чем если бы она сказала «да». Более очевидно.
— Мы прожили вместе целый год, и за это время ты никогда не уходила из дома. Если у Морозова есть доказательства обратному, я буду очень удивлен.
Зато у меня достаточно доказательств «крепкой любви» Татьяны и двух ее мелких гадюк, но я не Морозов и не буду расшатывать хрупкое душевное равновесие моей Золушки. Есть вещи, которые нужно отставить в прошлом, раз уж судьба дала нам еще один шанс.
— Последнее, что я помню – твое… предложение. – Катя садиться на кровати, поджимает под себя ноги и на этот раз смотрит на меня во все глаза. Боль от нашего соединенного взгляда приятно будоражит мое почти мертвое тело. Я словно оживаю, наполняясь тем, что знакомо и привычно. – Шел дождь, ты выбежал на улицу, и я… Что я тебе сказала, Кирилл?
Впервые в жизни я рад, что иногда могу просто «отключать» свое лицо, как монитор - и все картинки моих мыслей перестают отражаться на моем личном экране.