Самая любимая противная собака - стр. 25
А потом пришла еще одна девчонка-йоркширка, некая Мими. То есть не пришла, а ее принесли на ручках. Эта была вся в завиточках, с блестящими заколками и висела на руках у хозяйки, как моя любимая плюшевая собачка. Хозяйка тоже была вся в сверкающих камешках, только завитков у нее не было, потому что она была почти лысая – так, какая-то рыжая короткая щетина на голове. Оказывается, нас, четвероногих, привели сюда потому, что наши портреты висели на стенах – мы были героями выставки!
Я раньше не знал, что такое вернисаж, а это оказалось очень весело. Это такая большая толкучка. Было очень много людей, с некоторыми я был уже знаком. Был, например, Волчий Человек. Мы с ним поговорили – как приятно, когда кто-то из людей тебя абсолютно понимает и говорит на твоем собственном языке. Я ему пожаловался, что Мама в последнее время водит меня на поводке. Она меня не спускает после того, как я попытался съесть большого толстого пса из соседнего подъезда, а его хозяйка, такая же большая, толстая и с мордой точь-в-точь как у него, пообещала в следующий раз спустить его с цепи, чтобы он проглотил в один присест и меня, и Маму. Подумаешь, напугала! Я Маму всегда отобью.
Волчий Человек, по счастью, был без своего померанского довеска. Оказывается, Авву он оставил в горах, она там охотится на леопарда. Она ходит по его следам, разрывает в этом месте землю и ее метит. Что ж, надо отдать ей должное – такая может пойти и на леопарда. Пусть она совсем малявка, но, честно говоря, когда я ее встречаю, мне становится не по себе, такая кого хочешь построит.
Женщины почти все были в длинных платьях и намазанные, как моя Мама. Одна Гала была в каких-то странных широких штанах с резиночками внизу, очень похожих на те, в которых наш сосед из нижних домов бегает с ирландским сеттером Гошей. «Треники», называет их Мама. Мне очень захотелось пометить Галу – я всегда мечу все мешки и мешочки, – но Мама меня поймала в самый последний момент, когда я уже задирал лапку, и схватила на ручки.
– Ты что! – в ужасе прошептала она мне на ухо. – Нам еще скандала не хватало, если бы ты испортил дорогущий костюм от Сен-Лорана!
Не знаю, что такое «Сен-Лоран», но треники есть треники, и мои мысли подтвердил басок стоявшей за моей спиной Лизы, которая тихо говорила Голенастой:
– Вот уж не знала, что Сен-Лоран шьет спортивные костюмы! – И они засмеялись.
Что мне в них обеих понравилось – у них были короткие юбки; длинные юбки я не люблю, неудобны они для собаки моего роста, я в них путаюсь. И животики у обеих были голые, только у Лизы в пупочке еще болталось блестящее колечко, за которое хотелось схватиться зубами. У нее на этот раз было всего лишь два поклонника, они ходили с подносами и разносили напитки. А Голенастая была вообще без Дуремара – наверное, тот боялся, что Художница приедет со своими собаками. И правильно сделал, что не пришел, потому что, хоть Берты и не было, алабайка Вайдат там присутствовала, он бы ее точно испугался. Пошатывающийся на этот раз не шатался, а, затянутый тугим воротничком, галстуком и тесным пиджаком (обычно он ходит в заляпанном красками свитере или майке), мрачно стоял в углу. Иногда его рука сама тянулась к бокалам с водой, которые стояли на столике рядом, но Гала была начеку, она тут же толкала его локтем, наверное сильно, потому что он тут же руку отдергивал. Интересно, что это за вода была такая? Понюхать ее мне не удалось – слишком высоко было.