Салех - стр. 20
И сразу же поставил их группу в интересное положение.
Защитные амулеты из золотистого металла, лежавшие в небольшом ящике, были похожи на свернувшихся змей-медянок, и Рэнфри почти почувствовал укол клыков этих смертельно ядовитых гадин – наёмников было восемь. Амулетов насчитывалось шесть.
Частично в этом была и его, Говарда Доусона-Младшего, вина. В словесных играх с работодателем Рэнфри решил не указывать точное количество своих подчинённых, отправляющихся на задание. Небольшим оправданием могло служить то, что наниматель не полностью обрисовал задачу, но оправдываться командир не привык. «Кем-то придётся пожертвовать, – подвигал челюстью Рэнфри, выслушивая Нима. – И этот выбор будет на моей совести».
Первым делом он подумал о том, что костяк команды требуется сохранить во что бы то ни стало. И ответил Джейми, вылезшему с ядовитым вопросом о том, кого именно предлагается сбросить со счетов:
– Успокойся, Стукач, тебе амулет достанется в любом случае, – улыбка Рэнфри получилась самую чуточку кривоватой. – Мы же не хотим остаться без твоих чудных шуток и рассказов о твоей родине.
«А вот пехтуре придётся обходиться одним амулетом на троих, – Говард принял контейнер из рук Нима, и коротко кивнул в ответ. – Но они знали, на что идут».
В кампаниях наёмников люди делились на три категории: опытные ветераны, прослужившие госпоже Удаче не один год, и иногда даже не одно десятилетие, основной рядовой состав и «мясо». Выбравшие себе неровную стезю солдат удачи могли рассчитывать в первое время только на то, что их будут исправно кормить, поить и снабжать снаряжением. При этом, как правило, отправляя в самое пекло. Выжившие и закалившиеся в этом проклятом горниле спустя несколько лет могли рассчитывать на определённое уважение, и повышение доли в добыче. Довольно жёсткая, но по-своему справедливая система. Конечно, если тебе повезло выжить в первый год
Потому безымянных пехотинцев, откликавшихся на короткие клички «Первый», «Второй» и «Третий», снабдили только одной побрякушкой. Выходцы из портовых кварталов ничего не сказали, беспрекословно подчинившись капитану. Они помнили, что совсем недавно перед ними стоял совсем иной выбор – идти в пираты, батрачить, побираться или присоединиться к одной из многочисленных банд Портмара. Бойцы выбрали стезю наёмников, присягнув на верность Рэнфри. Слова же Нима о том, что сумма оплаты будет разделена на всех выживших, слышали все.
При этом тон нанимателя оставался всё таким же нейтрально-игривым, а взгляд был кристально чист и прозрачен, как у ребёнка. Только в глубине зрачков мерцали огоньки – то ли веселья, то ли злобы. Рэнфри очень надеялся, что Нима понимает, что делает. Пока что походило, что наниматель старательно сеет семена раздора и создаёт почву для конфликтов внутри команды, и это очень не понравилось Говарду.
Вблизи лес оказался серым. Именно серым, а не болезненно покрытым серыми пятнами лишайника. С разными оттенками фиолетового, зеленоватого, синего и белёсого, он был серым и ужасающе тихим. Шишковатые стволы деревьев, кое-где ужасно искривлённых и выгнутых под невероятными углами, разросся настолько густо, что под нижними ветвями не прорастал даже подлесок. Влажная, заболоченная земля хлюпала под подошвами сапог, с чавканьем вбирая в себя давящую сверху массу. Ни птиц, ни шорохов норных зверьков, ни шелеста листвы не было. Листья казались замершими во времени, навсегда погружёнными в невидимый кокон стазиса, оставаясь в том виде, в котором их застала неизвестная катастрофа. По стволам и веткам не бегали жуки, в полумраке густой растительности людей не донимала вездесущая мошкара и гнусы. Просто серые ветки с мелкими замшелинами лишайника у корней торчали тут и там, не давая прохода.