Салех - стр. 21
Трава и мелкие побеги прочей растительности оканчивались у границ первых деревьев резко и внезапно, будто отсечённые лезвием. За этой чертой не пробивалось ни травинки. Только хлюпающий ковёр из вечно гниющих в межвременьи листьев, тухлая вода и чёрные лужицы в низинках вокруг едва заметной тропинки.
Нима видела, что ветви кое-где были срублены. Увы, срезы казались такими же старыми, как и всё вокруг. Невозможно было определить, сделаны они недавно или сотню лет назад. Просто плохо заметная прогалина в густой растительности леса, ничего более. Насколько она помнила, выжившего и выбравшегося из последней экспедиции наёмника нашли где-то здесь. Он едва сумел перешагнуть черту отчуждения и ступить на первые зелёно-жёлтые побеги травы вокруг леска, и там уже осел наземь, потеряв сознание. Из его рассказа выходило, что он пробыл в Салехе, как называли Город Древних в старинных писаниях, около месяца. Не меньше пары недель – уж точно. Но ни есть, ни пить, ни испражняться не хотелось. Вся его группа, в которой он занимал шутовскую должность писаря и статиста, не испытывала дискомфорта по этим поводам. Он даже притащил с собой какую-то снедь, найденную рядом с его телом. По словам этого человека, прозванного в последствии Безумным Ральфом, галеты и консервы оставались пригодными для употребления. Он даже сумел запихать в себя какие-то из них, решив, что сегодня уже не сумеет покинуть лес.
Однако, пожевав мяса с овощами из банки, заев галетой и осушив треть фляги с водой исключительно ради необходимости, он почувствовал, как еда встала комом в пищеводе и в желудке. Но стоило Ральфу переступить черту отчуждения леса, как в животе буквально взорвалась бомба. Ральфа вывернуло пару раз на траву несвежим, тухлым мясом. Остальная еда тоже оказалась испорченной. Хотя объяснить, каким образом сумели так сильно стухнуть запаянные и стерильные консервы, никто так и не смог. Говорили только, что Ральфу повезло поужинать прямо перед выходом из города. Иначе яды могли бы и не выйти верхом, а спуститься ниже. Словно обмен веществ не останавливался полностью, пусть и не ощущался.
Подобрав с земли исхудавшего и поседевшего молодого парня, прибывшие люди констатировали у него крайнюю степень истощения и обезвоживания. Пытались делать вливания, подключили даже специалистов из столичного госпиталя для ветеранов, но Ральф всё же скончался. И до самой смерти нёс невероятную чушь про мёртвых, духов и грехи.
Салех дотянулся до выжившего даже через много миль, сомкнув костистые когти смерти на горле бедняги.
Нима шла по лесу, который был так подробно описан в записях Ральфа, добытых Гувером из госпиталя, и чувствовала холодок внутри. До полноценных ледяных волн было далеко, впереди ещё шагали наёмники, и волноваться пока не стоило.
Внезапно она остановилась, с удивлением пощупав своё лицо через тонкий шёлковый платок. Удивительно, конечно, что этот придурковатый аристократик не попытался сорвать с неё этот кусок ткани, решив, будто она желает его оскорбить и намерено скрыть свою личность. Впрочем, выходцу из Ледяного Щита было бы просто противно трогать кого-то не из его круга. Не в первый раз Нима задумалась, как этот народ вообще воспроизводит себя. «С такой ненавистью к женщинам, им бы уже стоило стать, как минимум, двуполыми. А как максимум…» – продолжать эту мысль она не стала, быстро ощупав левую скулу.