Салат из мандрагоры - стр. 8
- Не может, - заупрямилась я. – Грымза выгнала меня в девять утра. Вы подсели на скамеечку где-то в десять. Разговаривали мы с вами максимум час. И потом отправились сюда. Не хотите же вы сказать, что мы шли семь часов?! Даже пешком путь от кофейни к бабушкиному дому займёт от силы два! Где потерялись еще пять часов?!
- Думать и сомневаться по дороге нужно было меньше, - проворчала Агнесс, - хихикнула: - И как ты назвала Герду? Грымза? Очень ей подходит. Впрочем, не вздумай её так обозвать на шабаше!
Я зарычала от возмущения:
- Мне надоели ваши намёки! Объясните, в конце концов, что происходит?!
- Конечно, - голос гостьи стал веселым. – У нас в запасе еще шесть часов! И здесь время будет идти, как ему и положено, - вздохнула: - Но сначала чай.
Я подошла к буфету. Открыла стеклянные створки. Уставилась на разнившиеся только наполнением, совершено одинаковые банки из матового полупрозрачного стекла. Пробормотала, не желая перебирать всё:
- Так, и где тут у нас мелисса? – о том, что запасы чая и кофе хранятся на нижней полке буфета, я хорошо помнила. Посмотрела на Агнесс, словно ожидая от неё помощи в поисках.
Гостья стояла перед баночками, выпучив глаза и разевая рот, словно рыба, выброшенная на берег. Она тыкала пальцем куда-то вверх. Кроме повторяющегося: «Ма, ма, ма…» ничего выдавить из себя она не могла.
- И что вас так взволновало? – удивилась я, понимая, что кроме как волнением объяснить это заикание ничем нельзя.
- Мандрагора, - наконец выдавила из себя Агнесс.
- Ну да, - кивнула я. – И что в этом такого? Этими корешками забиты все сайты по продажам в интернете, - пожала плечами: - Точно такими, - подтвердила собственное мнение и знание.
- Такими да не такими, - взгляд гостьи все еще оставался прикованным к баночке. – Ты не понимаешь. Ты не знаешь, - голос стал умоляющим: - Позволь мне хотя бы подержать в руках. Хотя бы прикоснуться!
Я потянулась к верхней полке, не видя причины для отказа в просьбе. Хочет подержать? Почему бы и нет? Может, там, откуда она прибыла, эта мандрагора в страшном дефиците. А у нас её едва ли не выращивают в промышленных масштабах.
Достать банку мне так и не удалось, потому как остановил следующий вскрик Агнесс:
- Нет! Не нужно! Я не должна! Я передумала! Я могу не удержаться, - ткнула пальцем в другую баночку: - Вот мелиса! Возьми и закрой дверцы! Спрячь от меня «это»!
«Нервы у тётеньки ни к черту», - вздохнула я, вынимая банку с мелиссой и закрывая дверцы буфета: - «То дай, то не давай. Сама не знает, чего хочет».
Агнесс, отвернувшись от буфета и словно потеряв к нему всякий интерес, медленно обходила стол. Остановилась у одного из стульев:
- Я сяду здесь.
- Да пожалуйста, - согласилась я. – Садитесь хоть в кресло!
- Думай, кому и что предлагаешь! – голос гостьи стал строгим. – Не все лояльно к тебе настроены. Я вот откажусь, а кто-то возьмёт да сядет!
- И? – я не понимала, какие такие страшные последствия могут возникнуть, если кто-то посидит в кресле.
- Неужели бабушка тебе ни о чем не рассказала? – удивилась Агнесс.
Я покачала головой.
- Ни о чем, ни о чем? – продолжала настаивать гостья? – Даже перед смертью не обмолвилась ни единым словечком?
- Ни единым, - подтвердила я.
- Ох, Маргарита, Маргарита, - вздохнула Агнесс. – В этом она вся.